Она хотела открыть глаза, но отчего-то не стала это делать, полностью отдавшись во власть умелых ласк мужа.
Натаниэл осыпал поцелуями каждый миллиметр её тела, дразня и искушая. Его руки погрузились в её волосы, когда он наклонился, чтобы завладеть приоткрытыми губами.
Графиня отвечала на поцелуй, мысленно оказываясь в другом месте. Там, где Саймон, вынеся её на берег, ласкал, её плоский живот, внутреннюю сторону бёдер, постепенно подбираясь к самому сокровенному месту, вызывая соблазн, которому она была обязана уступить...
Тело содрогалось от желания, охватившего её с головой. Она развела ноги и обвила ими спину супруга, желая ощутить его ещё ближе.
Мощный толчок заставил громкий стон сорваться с уст Валери. Она выгнула спину, впиваясь пальцами в широкие плечи.
Воспоминания из прошлого и собственные ощущения настолько захватили Валери, что она не заметила, как с губ сорвалась любимое имя.
- Боже, Саймон, пожалуйста! - воскликнула она и тут же замерла, испуганно открыв глаза.
Реальность мгновенно вернулась к ней вместе с горящим голубым взглядом, который привёл её в чувство получше ледяной воды.
Совсем недавно она дала слово, которое пусть и не буквально, но тут же посмела нарушить, и теперь, нервно закусив губы, ждала того, что сделает с ней муж... Гнев, плескающийся в глубине его глаз, не предвещал ей ничего хорошего!
Натаниэл замер, на секунду закрыв глаза. Мир, только что бывший таким ярким и красочным, вдруг потемнел, будто кто-то загасил свечу. Саймон... Неужели это имя всегда будет преследовать его???
Ещё секунда, и он сожмёт в руках шею лежащей под ним женщины... Его юной и прекрасной жены, что шептала чужое имя во время любви... Он скатился с неё и сжал руками подушку, боясь, что не сдержится снова. Его трясло от ярости, от ненависти, от того, что он снова отвергнут, что все его усилия не заставили её выкинуть из головы этого самого Саймона... Нэйт простил ей то, что она не была девственна, что она, возможно, носит чужого ребёнка, он был настолько нежен и ласков с ней, что не узнавал сам себя... Он не упрекнул её ничем, хотя мог не раз это сделать!
Саймон!
Натаниэл зажмурился, чувствуя, что сквозь судорожно сжатые веки пробиваются злые слёзы. Валери не сделала ничего, она... Она не изменила ему физически, но изменила в душе. Она изменила ему, потому что душа её была с этим проклятым Саймоном, пока её тело услаждало его в охотничьем домике...
Заставив себя успокоиться, он встал, и поспешно натянув бриджи, бросил взгляд на свою юную жену, которая сжалась в комочек на самом краю кровати.