Ему и во дворе Милином, и в доме всё как следует изучить хотелось, да на потом отложить пришлось. Взяли они у соседки ключ запасной, забежали в квартиру к Миле за деньгами да телефоном вторым — и сразу в гараж подземный, где малолитражка по хозяйке скучала.
До пригорода, где отец Милин жил, за сорок минут доехали. Машину поодаль на обочине поставили, а к дому пешком подошли. На первый взгляд, всё вроде бы как надо. Дом стоит, беленький, нарядный, и оградка ажурная, и цветничок внутри ухоженный. На площадке у гаража кроссовер Маринкин. Значит, папин внедорожник внутри… Или нет уж его вовсе?
Замки вроде прежние. Отомкнула Миля сперва калитку, потом дверь входную. Поднялись они с Яромиром на второй этаж, туда, где спальни и кабинет. Смотрят в щёлку: отец Милин за столом сидит, Маринка ему какие-то бумаги подсовывает, а он подписывает, как миленький. Даже вопроса ни одного не задал! Лицо неживое, взгляд застывший.
У Мили аж в глазах потемнело.
Яромир её в соседнюю комнату затянул, чтоб не выдала себя. И очень кстати. Комната оказалась Маринкиной спальней.
— Говорили, тут магия не действует — прошептала Миля. — Но папа явно заколдован! Что делать?
— Магия не действует, а дурман-трава в любом мире дурман-трава, — отозвался царевич рассудительно. — Думаешь, она зеркало тут прячет, в опочивальне?
Стали искать — потихоньку, чтоб за дверью не услышали. Миля ключи от кроссовера заприметила и в карман сунула. Машина-то, почитай, напротив ворот стоит, удирать в самый раз.
Очень Миля за отца тревожилась. Но Яромир прав, сперва — зеркало.
Но такую безделицу где угодно спрятать можно. В шкафу, в комоде, в ванной, в сейфе домашнем, который без пароля не вскроешь, в ячейке банковской…
— Смотри, — окликнул Яромир тихо.
Он как раз гардеробную осматривал.
Стоял в гардеробной манекен, в царские одежды обряженный — нижняя туника из тафты, верхнее платье парчовое, с золотою тесьмой, да с жемчугом, на голове богатый убор… В прежние времена Миля у Маринки таких чудес антикварных не замечала. Видно, спрятаны были до поры.
Но не от наряда богатого обомлела Миля. Левая-то рука манекена в сторону отведена, а в правой — зеркальце! Не бронзовое, не медное — настоящее, стеклянное, в оправе из слоновой кости. Точное такое, как Миля во сне видела, только изящнее. Вот уж верно: держи на виду, что скрыть хочешь.
Спрятала Миля добычу в сумку. Вышли они с царевичем в коридор, а там — Марина-Морена. Ноздри раздуваются, глаза бешеные.