— Что ты сделаешь? — нервно спрашиваю я.
— Сними их. — Он почти убивает меня взглядом.
— Нет, пока не скажешь, что сделаешь.
Его грудь расширяется, он тяжело дышит.
— Буду трахать тебя до тех пор, пока ты не станешь умолять меня остановиться, а потом ты пробежишь четырнадцать миль. — Он поднимает голову и пронзает меня свирепым зеленым взглядом. — И мы не будем останавливаться, чтобы размять мышцы или выпить кофе!
Что? Трахаться я согласна, но никакого бега, кроме как из его пентхауса. Вчера он уже заставил меня преодолеть десять миль. Вот каков его способ вернуть контроль; заставить меня сделать то, чего я на самом деле не хочу, а я определенно не хочу бежать четырнадцать миль.
— Я не хочу на пробежку, — говорю, как можно спокойнее. — Ты не можешь меня заставить.
Его брови взлетают вверх.
— Ава, ты должна помнить, у кого власть в отношениях.
Я с отвращением отшатываюсь, а затем бросаю взгляд на его скованные запястья, прежде чем снова посмотреть на него.
— Прости, а у кого власть? — говорю насмешливо, хотя на самом деле никакого веселья не испытываю. Я на полном серьезе тычу пальцем в гремучую змею, но это маленькое заявление заставило меня почувствовать гордость.
Мой сарказм лишь еще больше усиливает его ярость — если это вообще возможно.
— Ава, я тебя предупреждаю!
— Не могу поверить, что ты так из-за этого злишься. На меня, значит, надевать наручники — это нормально!
— Я все контролировал! — кричит он мне в ответ.
Ах! Так все это потому, что ему нужно контролировать ситуацию? Как глупо!
— Ты помешан на контроле! — кричу в ответ, и он снова извивается. — Пойду приму душ. — Я топаю прочь.
— Только с тобой я помешан на контроле! — кричит он мне в спину. — Ава!
Я захлопываю дверь ванной и снимаю лифчик. Высокомерная, одержимая властью и контролем задница! Мой восторг от того, что трах правды сработал, как нельзя лучше, окончательно растоптан. Бросаюсь в душ и слышу, как некто постоянно выкрикивает мое имя. Если бы я не пребывала в таком негодовании, то рассмеялась бы. Ему очень не нравится, когда он не может ко мне прикоснуться, и ему очень-очень не нравится терять власть.
Я принимаю душ и неторопливо чищу зубы. Еще очень рано. У меня полно времени.
Вернувшись в спальню, обнаруживаю, что Джесси немного успокоился, но в его взгляде, когда он смотрит на меня, определенно читается намек на гнев.
— Детка, пожалуйста, подойди и освободи меня, — умоляет он.
Внезапная перемена в его настроении вызывает у меня подозрения и настороженность. Я знаю его игру и не поддамся. Как только я его освобожу, он набросится на меня, как лев, после чего напялит на меня спортивную форму и потащит по улицам Лондона. Не отрицаю, что мне бы очень хотелось, чтобы сейчас он был со мной, но я не в восторге от мучений длиной в четырнадцать миль. К сожалению, они входят в пакет услуг.