— Хочешь, чтобы я остановился?
— Нет! — кричу в отчаянии. Это самая страшная пытка.
Он сжимает мои запястья.
— Спрошу тебя еще раз, детка. Пообедаем?
Задавая вопрос, он двигает бедрами вперед, и я теряю всякую решимость, чтобы бросить ему вызов.
— Трахни меня, — кричу я, когда он смотрит на меня сверху вниз, и на его лице появляется веселье.
— Следи за языком. — Он ухмыляется. — Это было «да»?
— ДА! — кричу я.
— Хорошая девочка, — хвалит он, а затем устремляется вперед, вбиваясь в меня и снова возвращая к быстро нарастающему освобождению. Я напрягаюсь с головы до ног, когда обжигающий жар проносится в крови, кожа нагревается от трения, когда его маниакальная инерция толкает меня по ковру.
— Джесси! — Все тело покалывает от удовольствия, проносящегося через нервную систему, и взрывающегося в паху.
Я кричу.
Его движения становятся более настойчивыми, дыхание шумным и прерывистым, он врезается в меня с плотскими криками и высвобождает всего себя, я жадно сжимаю его внутренними мышцами, мое обмякшее, истощенное тело совершенно беспомощно перед его неумолимыми ударами.
Он падает на меня потной грудой и мягко прижимается ко мне.
— Моя работа здесь закончена, — выдыхает он мне в ухо.
Я лежу под его твердым, теплым телом, пытаясь собраться с мыслями и вдохнуть, и думаю, всегда ли так будет. Он получает желаемое, так что, да, скорее всего, так и будет. Я должна научиться справляться с этим. Должна научиться ему противостоять. Смеюсь над бессмысленностью такого плана. Я не хочу ему противостоять.
Он приподнимается на руках, и только сейчас я замечаю, что он не морщится.
— Твоя рука! — восклицаю я.
Он показывает ее, небольшой синяк все еще виден, но опухоль значительно спала.
— Все в порядке. Большую часть дня Сара велела прикладывать к ней лед.
Что?
— Сара? — выпаливаю, не думая о том, каким тоном говорю. Звучит обвиняюще.
Он хмуро смотрит на меня, и я ненавижу себя за то, что так потрясена.
— Она просто вела себя по-дружески, — холодно говорит он, но это только усиливает мое беспокойство.
Она видела отметины на его запястьях. Не требуется большого ума, чтобы понять, откуда они взялись. Мне не нравится, что за ним ухаживает другая женщина, и от факта, что это «надутые губки», моя ревнивая сторона вырывается на поверхность. Она ясно дала понять, что я ей не нравлюсь, а Джесси очень даже. И женщины в «Поместье», вероятно, будут обращаться со мной так же грубо и… у меня болит голова.
Из-за своего собственничества я внезапно чувствую себя крайне неловко. Боже правый, я смеюсь над Джесси за то, что он ведет себя также. Я чертова лицемерка, и то, как он на меня смотрит, оценивая мое настроение, не помогает. Он очень желанный мужчина, атакующий женщин этой гребаной улыбкой и заставляющий их растекаться у его ног.