Он поднимает глаза.
— Прости, — шепчет он, и я распадаюсь на части, настойчиво завладевая его ртом, — молчаливое сообщение, что мне все равно. — Детка, мне очень жаль.
— Пожалуйста, не надо. — Я толкаюсь в него, захватывая его рот, отчаянно желая, чтобы он знал, что мне все равно. Я чувствую ответственность… вину.
— Когда я увидел синяки на твоих руках, то понял, что увяз по уши, Ава. Слишком глубоко.
— Ш-ш-ш. — Заставляю его замолчать, покрывая поцелуями все его лицо, каждый квадратный дюйм. — Прекрати, сейчас же.
Он обхватывает мой зад и подтягивает меня вверх, зарываясь лицом между моих грудей.
— Этого больше не повторится, я скорее убью себя, чем причиню тебе боль.
Он не должен говорить такие вещи. Я понимаю. Он сожалеет.
И я тоже. Мне не следовало его бросать. Надо было остаться, затащить его под холодный душ и отрезвить.
— Я сказала, прекрати, Джесси.
— Я люблю тебя.
— Знаю, что любишь. Ты тоже меня прости.
Он ослабляет хватку, и я соскальзываю вниз по его телу, пока мы не оказываемся лицом к лицу.
— За что ты извиняешься?
Я пожимаю плечами.
— Не надо было тебя бросать.
— Ава, я не виню тебя за то, что ты меня бросила. Я это заслужил, и уж если на то пошло, это только укрепило мою решимость не пить. Понимание того, что я могу тебя потерять, — достаточно мотивирует, поверь мне.
— Я никогда больше тебя не брошу. Никогда.
Он слегка улыбается.
— Надеюсь, потому что тогда мне конец.
— Как и мне, — говорю тихо, проводя руками по его волосам. Мне нужно, чтобы он знал, это чувство полностью взаимно.
— Ладно, никто из нас не бросит другого. Все ясно. — Он мягко прижимает свои губы к моим.
— Ты голоден? — спрашиваю у его губ. Нам нужно изменить направление этого разговора. Мы уже достаточно сказали.
— Да, собираешься приготовить мне хорошо сбалансированную еду?
Я улыбаюсь в его губы.
— Я устала. Может, закажем доставку хорошо сбалансированной еды?
— Безусловно. Ты отмокай, а я закажу ужин. — Поддерживая меня, он вылезает из ванны.
Сегодняшний разговор был глубоким и удивительно приятным. Джесси потихоньку открывается.
После не очень сбалансированной китайской еды на вынос я сворачиваюсь клубочком на диване под рукой Джесси. Он гладит меня по волосам и смотрит какую-то программу про мотогонки. Судя по его сосредоточенности, это явно его страсть. Прижавшись к нему, гадаю, что принесет завтрашний день. У нас уже есть договоренность об обеде, благодаря его умопомрачительному вразумляющему траху. Я могла бы отказаться, но тогда только навлекла бы на себя трах-напоминание. Плохо ли это?
Начинаю дремать, и мой полубессознательный разум сосредотачивается на неизвестной деятельности «Поместья». Неужели мне обязательно знать каждую мелочь? Я верю ему, когда он говорит, что я для него единственная женщина, правда верю, так что выуживание у него информации о его бывших любовницах не принесет мне ничего, кроме беспричинной ревности. От мысли, что он с другой женщиной, я испытываю физическую боль. Он взрослый мужчина определенного возраста — о котором я теперь знаю — и к тому же аппетитный. Его сексуальные распри, вероятно, многочисленны, но они в прошлом, как он и сказал. Все, что имеет значение — это здесь и сейчас, а я сейчас здесь.