Слышу шокированное бормотание бедного старины и чувствую легкий укол вины. Это станет еще одним счетом за ремонт, конверт с которым упадет на коврик пентхауса.
Запрыгнув в машину, тут же замечаю на приборной панели маленькое черное устройство. Я знаю, что это такое. Нажимаю кнопку, и, как я и ожидала, ворота «Луссо» начинают открываться.
Всю дорогу до «Поместья» не перестаю молиться о том, чтобы не застать Джесси с бокалом в руке. Это мое первое возвращение туда с тех пор, как я открыла для себя какого рода услуги там предоставляются, но моя потребность увидеть Джесси пересиливает любую нервозность или нежелание.
Приблизившись к воротам, нажимаю кнопку интеркома. Из динамика доносится рокот Джона, я машу в камеру, но ворота уже открываются. Двигаюсь по длинной поездной гравийной дороге к «Поместью» и, въехав во внутренний двор, оглядываю возвышающийся в центре дом из известняка, который, казалось бы, громко кричит о том, что происходит за этими дверями.
Я останавливаюсь рядом с машиной Джесси и в зеркало заднего вида окидываю быстрым взглядом лицо. Учитывая события последних нескольких часов, на самом деле, последних нескольких недель, я выгляжу не так уж плохо.
Джон открывает дверь прежде, чем я успеваю подойти, и одаривает меня легкой, ободряющей улыбкой. Она и близко не заставляет меня чувствовать себя лучше.
Мы вместе входим во внушительный вестибюль и направляемся мимо лестницы, ресторана и бара. Я слышу болтовню и смех, но не утруждаю себя взглядом. Я видела все это раньше, но теперь знаю, почему они все здесь.
— Он успокоился? — спрашиваю, когда мы подходим к летней гостиной. Повсюду отдыхают люди, выпивают и разговаривают, вероятно, обсуждая, что каждому из них готовить вечер. На меня устремляется дюжина любопытных взглядов, и я напрягаюсь. Видели ли они, как бушует Джесси?
— Черт возьми, девочка, ты очень действуешь на этого ублюдка. — Джон смеется про себя, наконец-то, во всем великолепии демонстрируя золотой зуб.
Прерывисто выдыхаю в знак согласия, но он тоже на меня действует. Понимает ли это Джон?
— Мой мужчина — вызывающий, — рассуждаю я.
Джон смотрит на меня и сверкает одной из своих потрясающих, редких, сплошь белых с золотом улыбок.
— Вызывающий? Ты так это называешь. По мне, он гребаная заноза в заднице. Хотя должен восхититься его решимостью.
— Решимостью? — чувствую, как хмурюсь. — Решимостью бросать вызов? — язвительно замечаю я.
Джон останавливается, когда мы подходим к кабинету Джесси.
— Никогда не видел, чтобы он был так полон решимости жить.