— Бесишь, куколка. Начнешь когда-то думать?
— А ты начнешь когда-то мои желания учитывать? Или только ты один значения имеешь?
Берг рычит, но отпускает меня. Падает рядом, так, что несчастная кровать тихо скрипит. Смотрит в потолок, ворча. Ну, мне кажется, что это ворчание, я пока не научилась понимать звериное рычание. И не собираюсь.
Но лежу, замерев. Лучше сбежать подальше, а после продолжать злить мужчину. Сейчас я в слишком уязвимом положении. Не особо причина для смирения, но я, почему-то, себя одёргиваю.
— Ты не пойдешь в отдельный номер, — продолжает гнуть свою линию. — Особенно за деньги Дана.
— Да при чем он тут вообще? Я даже не заикалась о Дане. Или ты считаешь, что я сама заработать не в состоянии?
— И как же ты зарабатывала, если всё время в клане была? О, или в ту ночь в баре как раз работу искала?
— Ну ты и мудак!
Подрываюсь, но тут же оказываюсь прижатой к кровати мужской рукой. Берг не двигается, просто давит, укладывая обратно. И даже головы ко мне не разворачивает.
— Не рыпайся, куколка. Ничего такого я не сказал. Просто интересно, как ведьма может в обход клана зарабатывать.
— Так важно? Я… Дай слово Альфы, что никогда об этом не расскажешь!
Верховная говорила, что Дан обещал ей защиту для меня. И слово Альфы считается нерушимым. Почти как магическая клятва.
— Как минимум, ни мой клан, ни Дан и его стая. Я… Это не самый лучший способ, и мне влетит от Верховной, если она узнает. И не только мне.
— Ша.
Берг переворачивается, накрывая ладонью моё лицо. Мешает дальше тараторить и запутывать словами. Непонятно с чего вообще перед ним отчитываюсь. Мужчина убирает руку, напоследок проводя большим пальцем по контуру губ. И оставляет ладонь на щеке, заставляя смотреть на него.
— Во-первых, куколка, четче и по делу. Не знай, что ты девственница, решил бы, что телом зарабатываешь. Я не сказал, что ты такая! — рычаньем прерывает мои возмущения. — Во-вторых, ты теперь часть моей семьи и не под руководством Верховной. В-третьих…
— И много ещё доводов?
— Это последний. В-третьих, я не собираюсь ничего рассказывать, что тебе навредит. Достаточно ясно?
— Я продавала разные обереги.
— Вроде того, что был на тебе, чтобы отбить запахи?
— Ага.
— И что в этом криминального?
— Конечно, тебе не понять. Я продавала магию, это неправильно.
Геката, конечно, не наказывала меня за такое. Вряд ли её вообще волновали подобные мелочи. И Верховная сама ворчала, что многие ведьмы поступали подобным способом. Низко и неправильно.
Но Соня удивительно хорошо заговаривала браслеты. Я таскала к ней травы, в обход Верховной, что тоже можно было считать предательством. Но ведь Соня была грустной и потерянной, а это поднимало ей настроение.