— Флора!? — Вскрикнула она. — Ко мне!
Собака подбежала, и чуть вильнув хвостом, остановилась в нескольких метрах от девушки. Собаки так и не шли к людям. Игра вынула из сумки специально взятую с собой «вкусняшку» и попыталась приманить собаку к себе, но мясо и в этот раз пришлось бросить.
После того, как собаки вернулись без Урфа, Игра горевала долго. Да и сейчас после второй зимы без брата, сердце при виде собаки сжалось и в глазах выступили слёзы. Без Урфа всё было не так.
Урфа ещё ждали, но город постепенно привыкал к правлению Срока. Но эта зима далась тяжело. Появились те, кто не желал работать, но требовал себе еду. Срок не смог им воспрепятствовать. Наконец, когда сошёл снег и лёд на реке стал хрупким, а рыбалка из-за этого прекратилась, группа из восьми самцов отобрала бронзовое оружие у других, захватила хранилище с запасами еды и фактически узурпировала власть.
Игра задумавшись впилась зубами в корнеплод.
— Эй, женщина! Положи еду в корзину. Или будешь наказана, — вскрикнул смотрящий.
У Игры слёзы хлынули из глаз.
Я выпал из небытия резко. Только что меня окружала темнота и тишина, и вдруг в голову ворвалось всё. Казалось, весь мир хлынул в меня и наполнил ощущениями. Я снова видел, слышал, обонял и чувствовал боль в теле. Такую сильную боль, что я закричал.
Кто-то вскрикнул, кто-то заговорил на непонятном для меня языке. Я открыл глаза, обернулся на крик и ничего не понял. Вокруг меня горел огонь. Я сидел, скрестив ноги и прислонившись к чему-то спиной, а вокруг меня мирно горели маленькие костерки. За костерками сквозь пламя угадывались какие-то люди. Было сильно жарко, если не сказать, горячо. Сильнее всего болела грудная клетка и голова. Я снова застонал и захотел лечь, но было негде.
Пошевелив головой и ощупав руками землю, я попытался опереться на левую руку и оттолкнувшись встать, но рука подломилась, и я едва не упал лицом в костёр. Однако тело моё и лицо упали на брошенную на костёр кожу.
Костры вокруг меня вдруг погасли, разом накрытые шкурами. Вокруг меня вдруг радостно загомонили. То, что радостно — я понял, а вот, что гомонили — нет. Что за хрень? Кто я? Где я? Мелькнул анекдот: «могу ли я — магнолия». Я рассмеялся и закашлялся, вдохнув дым.
Меня подхватили и куда-то понесли. Не далеко. Мелькнули звёзды. Я вдохнул чистый морозный воздух, снова закашлялся, и подумал: «Мне ещё пневмонии не хватало… А она будет».
Сильно болела грудь. Словно мне попало в «броник» из «стечкина». Отрабатывали мы такое, помнится. Но когда это было? В какой жизни? В моей голове переплелись мысли и воспоминания. Я не понимал, какие из них мои, какие — чужие, какие — просто придуманные, прочитанные или рассказанные кем-то.