Голова болела. Мое радостное настроение снова улетучилось. Было очень больно и я заорал:
— А-а-а! Господи! За что мне это?!
Мне смочили губы. Окружающие меня люди снова разом заговорили, что-то единообразное и напевное. Превозмогая боль, я попытался расслабиться. Через некоторое время боль съёжилась и отступила, а я заснул.
* * *
Меня разбудило солнце, ярко и жарко ласкающее моё лицо. Откинув покрывало из мягких шкур, я подставил себя его лучам и ощупал пальцами обеих рук проломленную Урфом грудину. Зажила и чесалась страшно.
Зима закончилась давно. За эти несколько месяцев я освоил язык индейцев на уровне понимания, но говорить ещё не умел.
Моя душа вселилась в тело вождя племени, погибшего от рук Урфа. Тот, в свою очередь, получив от взбесившегося гиганта смертельные удары по голове и груди, успел наколоть Урфа на длинное копьё. Они оба испустили дух одновременно.
Шаман племени, призывая богов во спасение вождя, случайно призвал мою душу в его тело. Случайно ли? Не знаю, но добили подручные шамана ещё живого Урфа именно в момент призыва к богам.
Сам шаман мне всё это рассказывал много-много раз, пока я не стал понимать его слова. Я молчал, опасаясь напугать окружающих меня индейцев, нескольких женщин и мужчин, постоянно ухаживающих за мной. Они ежедневно переворачивали меня, хотя мне это было невыносимо больно, смазывали моё тело топлёным маслом и скребками собирали с тела грязь. Они массировали мои мышцы на ногах и руках, и моё тело не теряло мышечную массу.
Наконец, я сам стал поднимать глиняный узкогорлый кувшин, подкачивая свои руки и приподнимать ноги, укрепляя пресс и ножную четырёхглавую.
Голова ещё иногда кружилась. Вставал и ходил я аккуратно.
За прошедшие месяцы, а судя по солнцу, стояла середина лета, я разобрался в своих «я», отсеяв зёрна от плевел, понял, что в этом теле я один и возрадовался такому подарку.
Тело имело превосходные формы тридцатилетнего воина индейца сиуа, неиспорченного ездой на лошади, а передвигавшегося только на «своих двоих».
Я потянулся и перевернулся на бок, отталкиваясь правой рукой и вставая на ноги. Тело слушалось великолепно. Это было нормальное человеческое тело, без всяких излишеств и отклонений. Оно, конечно, было слабее тела Урфа, но для меня было привычнее, как и моим прошлым навыкам.
Например, раньше у меня плохо получалось уйти в «перекат», или сделать подъём ножницами. Ноги Урфа были коротковаты и легки, по сравнению с массивным верхом. Ну и всевозможные «па» ногами были бессмысленны по той же причине. Ноги коротки.
Плеснув в лицо воды из глиняного тазика, и протерев глаза, я закрепил вокруг талии перевязь из шкурок соболя и накинул на плечи жилет, связанный мной самолично из тонких полосок кожи обычной прямой вязкой.