— Молчи женщина! Ты не понимаешь! — Огрызнулся я.
Она меня раздражала. Как я вскоре понял, её имя Чувайо означало — Антилопа, но на антилопу она не походила, даже если поставить её на четыре точки. И в моём понимании антилопа, это кроткое и пугливое животное, но Чувайо ни кротостью, ни пугливостью не страдала.
В вигвам вошёл шаман.
— Это ты хорошо придумал Вихо, что нашёл вещи большеногого. Покажи, — приказал шаман.
Я внутренне усмехнулся. Я знал, что кроме шкурок в сумке ничего нет. Кремень, огниво, топор, инструменты и оружие я перепрятал давно. Кроме ножа и маленького рабочего топорика я брал с собой на охоту маленькие ножницы и бронзовые хирургические инструменты: скальпель, пинцет, зажим.
Маленькие эти предметы были для меня, когда я существовал в теле Урфа, а для теперешнего меня, в теле Лэнса, они были в самый раз. Ножницы, например, мне пригодились при вырезании лент из шкурок соболя, использованных мной для вязания жилета.
Я вывалил хабар под ноги жене и передал сумку шаману. Тот обыскал её и подозрительно уставился на меня, хитро прищурив левый глаз и при этом скривив лицо.
— Духи подсказывают мне, что здесь находились и другие вещи. Большеногий прибежал сюда без вещей, значит, они должны были оставаться в мешке. Где они?
Я понял, что жена нашла инструменты и «настучала» шаману. Я подумал, усмехнулся и достал из-под изголовья своего спального места топорик и ножницы. Охэнзи протянул к ним руки, но в руки шаману я их не дал.
— Ты же не собираешься забрать их у меня, шаман? — Спросил я.
— Эти вещи принадлежали большеногому, а значит, в них живут их злобные духи. Надо долго заговаривать их, чтобы ими пользоваться.
— Не заговаривай мне зубы, Охэнзи. Эти вещи мои. И ты знаешь об этом. Были мои и будут мои. — Я сделал нажим на слово «были». — Ты понимаешь?
Я смотрел на него беззлобно. Даже добродушно.
— Мы с тобой — одно целое. И я благодарен тебе за то, что ты для меня сделал. Хочешь, возьми половину хабара. — Я пнул ногой кучу меховой рухляди. — Но эти вещи пока побудут у меня. Я ещё такие отолью, но потом. И другие. За холмами много меди.
— Ты хочешь пойти за холмы? — Изумился шаман. — Но там же большеногие!
— Их там осталось мало и они уже не поднимаются в верховья рек. По крайней мере, про две реки, берущие начало с этих холмов, я знаю точно.
— Нас тоже осталось мало. Слишком много погибло нашего народа в тех битвах, о которых рассказывали деды, а дети перестали родиться и выживать. В скалистых горах ещё можно набрать воинов, но они уже перестали быть нашими братьями.