Я самолично собрал шкурки в сумку Урфа, крепко стянул её ремнями и поставил рядом своей постелью. С момента ранения я спал отдельно.
Я проснулся от дуновения свежего ветра. В жилище было темно, но сквозь восточное окно, прикрытое наружным клапаном, пробивался слабый луч света. Я приподнял рукой клапан, и в вигваме стало светлее.
Жены на кровати не было. Сумка Урфа стояла на половину пустая. Я понял, это, хлопнув по ней ладонью. Потянув на себя сумку, я увидел в ней отверстие, сделанное острым предметом, вероятно ножом.
— Хорошо, не по горлу, — сказал я, судорожно сглотнув. — Баба с возу — вознице раздолье…
Сон прошёл. Лежанка уже не казалась мягкой и удобной. Я встал, накинул было перевязь из шкурок, но передумал и, не надевая её, вышел. Ходить голым не возбранялось и не считалось зазорным. Как и справление нужды на глазах соплеменников. Я присел возле ямы с деревянным ведром и задумался.
* * *
Я зря опасался своей отставки. Ни Лис, ни кто-либо ещё, не осмелились поставить под сомнение мое соответствие занимаемому положению. Я хорошо показал себя и как охотник, и как организатор.
В племени осталось пятьдесят два взрослых воина-охотника возрастом от шестнадцати до сорока лет. Не достигших возраста посвящения в носители оружия возрастом от двенадцати до пятнадцати лет — восемнадцать человек.
Вот этим восемнадцати я и посвятил всё своё внимание. Они не имели права самостоятельно охотиться и включались по два три человека в охотничьи команды, чаще с отцами. Остальные оставались в лагере и помогали по хозяйству.
На охоту ежедневно в разные стороны уходили все воины, кто не занимался починкой оружия или снаряжения, разделяясь на группы по пять-шесть человек.
Я решил «сбить» свою охотничью команду.
— Как у тебя получается? — Спросил Белый Медведь с раздражением в голосе. Он в очередной раз не дострелил до цели.
Вернув мне мой большой лук и взяв свой, он пустил стрелу навесом и в мишень попал.
Я наложил тетиву на перстень, натянул и сразу отвёл большой палец в сторону. Стрела, со свистом пролетев сто пятьдесят шагов, вошла в соломенное чучело, пробив насквозь.
— Ну как?! — Развёл руками Медведь.
Я сам не понимал, как во мне восстанавливается кондиция Урфа.
Раньше, живя в том мире, я замечал, что даже если я не тренируюсь несколько лет, то стоит мне начать нагружать тело, как оно принимает прежнюю форму. И это происходило не только в молодости, но и в зрелом возрасте.
В теле Лэнса я стал быстро набирать мышечную массу, как только стал «качаться». Вероятно, сознание даёт какие-то команды телу, перенося в него параметры имеющейся матрицы. Это происходило и с телом Урфа, когда я в него вселился. Разум управлял моторикой и настраивал организм. Тяжелее было с растяжками, но и их мой разум проецировал на тело, и я, постепенно, входил в нужную мне форму.