У меня появилась привычка гулять вдоль стен, особенно возле восстановленного мной участка, и перебирать всевозможные заклинания и печати. Проблема была даже не в магии, а самом способе, ведь если будет идея, то подходящую магию можно и подобрать.
Но все мысли крутились лишь вокруг полетов, прыжков, лестниц и тому подобных вещей.
Меня озарило лишь в середине зимы, когда выпало столько снега, что сложно было отворить дверь. Ученики тогда присоединились к работникам Академии и помогали очистить дорожки. Первогодки из-за постоянной нехватки Ки орудовали лопатами, а второй год предпочел воспользоваться магическими методами: кто-то раздвигал снежные завалы, создавая плотные стены вдоль дорожек, кто-то растапливал снег, кто-то закручивал воздушные вихри. Впрочем, Тедань с лопатой управлялся едва ли не быстрее магов. Опытные начертатели поставили перед собой простенький массив и шли, свалив всю работу на него, правда, через какое-то время скопившийся перед ними сугроб уже невозможно было сдвинуть. Силенок не хватало сделать очередной шаг.
Я вдруг подумал, что через стену можно перебраться не только по верху, но и снизу.
Дальше было легче. Неделя плотной работы с архивом, подбор нескольких подходящих заклинаний, знакомство с профессией шахтера и возможные проблемы, выбор подходящего места.
И долгое ожидание.
Речи Кун Веймина об отставании страны, о гневе Небес и прочих ужасах не тревожили меня. Я услышал главную его мысль. «Я живу сейчас», — сказал он. Вот что его волновало. Когда станет все плохо, в стране не найдется никого столь же достойного, и к власти придет новый император или даже основатель новой династии, который будет меньше ратовать за развитие. А жизнь самого господина Куна так и останется незамеченной в поколениях.
Я читал исторические летописи. Мы даже близко не подошли к тому краю, за которым начинается падение, а значит, можно было предотвратить его более осторожными действиями.
Порой мне приходила в голову мысль о том, чтобы легче было бы устранить причину беспокойства — самого Кун Веймина, но я сразу же выкинул ее. Это было так же нелепо, как и убивать императора за то, что он менее достоин, чем кто-либо еще. От господина Куна я видел лишь добро, и я был ему благодарен. Но не настолько, чтобы последовать за ним и вручить свою жизнь, но вполне достаточно, чтобы не желать ему зла.
А еще я надеялся, что его план рассчитан, по меньшей мере, на десять-пятнадцать лет. Ребята повзрослеют, задумаются и, возможно, изменят свое мнение. Или что-то случится, что заставит передумать самого Кун Веймина. Были же случаи, когда у императора внезапно менялись цели, и к старости он начинал делать то, что откладывал всю жизнь. Или сменится сам император. Или, хоть я и сам не был в этом уверен, я стану великим магом, и мое слово будет что-то значить в этом мире.