- Так про шахтерских детей…
- Ах да! Так вот, когда я приехал в Ваньшань, меня поселили у той женщины, и я впервые почувствовал, что значит мама. Мою родную мать супруга отца быстро выжила из дома, а сама предпочитала меня не видеть. А тут незнакомая женщина заботилась обо мне, как о родном сыне, недоедала, чтобы накормить, обнимала, натягивала шапку мне на уши, чтобы я не замерз. Шахтерские детишки, да, они не умеют читать, не разбираются в политике, зато с ними весело. Они научили меня играть в снежки и строить замки в сугробах. И им плевать, кто там мой отец. — Байсо говорил так горячо и искренно, как только мог. — В вашем доме тепло, вкусно кормят и хорошо одевают, но ведь вам я тоже мешаю. Вы бы хотели, чтобы я никогда не появлялся в вашем городе. И я вас понимаю.
Мальчик всхлипнул и добавил:
- Мне нравится Ваньшань. Я не хотел бы жить тут все время или родиться одним из этих детей. Но когда я там, на улицах, то я даже благодарен отцу за такое наказание.
- Понимаю, — кивнул господин Шао и посмотрел на своих притихших детей. — А ты знаешь девочку по имени Горлянка?
Байсо напрягся. Отрицать было бы глупо, если за ним следили, а за ним точно следили, то видели, как он общался с ней.
- Да, она одна из лучших учениц моей ваньшаньской мамы. А что?
- Помнишь, ты как-то говорил, что хотел поймать Зимнюю Цаплю?
- Да, — протянул мальчик.
- Так вот, я точно знаю, что она работает на него. Поэтому у меня к тебе личная просьба: постарайся узнать, кто он такой, где прячется или как она с ним связывается.
- О, Горлянка такая суровая, — от неожиданности мальчик начал запинаться, — она меня может и побить за такие вопросы. Она же выше меня!
Один из сыновей господина Шао хихикнул, но тут же осекся под строгим взглядом отца.
- Если справишься, я разрешу тебе выходить в город почаще. Ты же умный мальчик и сумеешь разговорить глупую девчонку. Впрочем, если ты сомневаешься, может, тебе не стоит браться за торговлю вовсе?
- Да справлюсь я! — буркнул Байсо, спешно доел и отправился переодеваться.
Выйдя за пределы хорошо охраняемых улиц с домами местной элиты, Байсо воочию столкнулся с последствиями своих действий. Вместо утоптанных тропинок и сугробов он увидел разодранные комья снега, усеянные красными каплями крови, ржавыми потеками чужой блевотины и черными хлопьями пепла. Мальчик вспомнил, что за всю неделю не выпало ни одной снежинки, и следы небольшого бунта сохранялись до сих пор.
Чем дальше он шел, тем чернее становился снег. Здание тюрьмы было сплошь покрыто копотью и сажей, обугленные обломки балок торчали из-за каменных стен, а вокруг вместо бесконечного снега была лишь обнаженная земля. Байсо не понимал, откуда люди взяли огонь, ведь в домах за тепло и приготовление пищи отвечали огненные камни, а за свет — камнесветы, но потом вспомнил про тех бедняков, что не могли позволить себя потратить ни капли Ки и грели дома, сжигая черные камни — угли.