Мальчик несколько дней метался по комнате и ждал, когда же ему разрешат выйти из дома. После ареста Горлянки он перестал получать информацию о происходящем в городе, он словно ослеп и оглох. Мальчик знал, что слуги продолжали делать доклады, но кто их теперь получал и обрабатывал? Нельзя было допустить, чтобы власти заметили отсутствие Зимней Цапли. Он слишком сильно полагался на девчонку. Слишком! Конечно, если бы он мог свободно гулять по городу, то сумел бы наладить и другие каналы, но он не ожидал, что рядовая слежка за повозкой выльется в его поимку и разоблачение. А потом? У него же была возможность найти других помощников, но за одну короткую вылазку невозможно проверить человека и доверить ему всю работу в Ваньшане… Хотя кого Байсо пытался обмануть? Можно придумать миллион оправданий собственной безалаберности, вот только сейчас это никому не поможет, ни ему, ни Горлянке.
А ведь Байсо гордился тем, что умел отлично продумывать последствия своих поступков. Почему у него не промелькнуло даже мысли о том, что мэр не будет долго терпеть выходки Зимней Цапли? Рано или поздно господин Шао должен был разозлиться и нанести удар, удар по самой уязвимой точке — Горлянке.
На следующий день после восстания Байсо за завтраком спросил у мэра Ваньшаня:
- А что, у вас вчера был какой-то местный праздник? Я слышал, как на улице шумели.
Мэр сначала хотел было заткнуть мальчишку, но быстро одумался, улыбнулся и сказал:
- Яочуан, мне говорили, что ты дружишь с детьми шахтеров. Как тебе, потомку клана Ань, может нравиться общение с этими грубыми и необразованными людьми? Я слышал, ты расстраиваешься даже из-за кривого шва на рукаве или небольшого пятнышка, а сам ходишь к черни в драном халате и возвращаешься всегда перепачканный с ног до головы.
- Вы правы, господин Шао, это странно. — Байсо состроил печальное выражение лица. — Но посмотрите на мою жизнь в Киньяне! Я — сын наследника клана, и потому должен всегда выглядеть идеально, вести себя идеально, разговаривать идеально, чтобы не позорить имя отца. При этом я неудачный бесталанный сын служанки, и потому не мог общаться на равных с остальными членами семьи. Как понимаете, дружить с детьми слуг мне тоже запрещали. Я всегда был никем! Меня замечали только тогда, когда я вытворял какую-нибудь глупость.
- Но ведь твой дядя согласился взять тебя в обучение!
- Да, и он сделал это лишь после того, как я нечаянно обменял любимый гребень супруги отца на взрослого лупоглаза в полной сбруе. К тому же, как вы знаете, окончательное решение он еще не принял, и я надеюсь на вашу помощь.