— Я что, жива? — вполголоса спросила она, выпрямляясь.
— Жива-жива, — хохотнул полевик, — чего тебе сделается, коли на землю упала? Вот на чистых камнях нам с тобой не поздоровилось бы, а тут порядок. Земля, она нас, полевиков, любит, не то, что этих, из домов с печками!
Полевик зло сплюнул.
— Это ты меня спас? — спросила Мирушка.
— Делать мне нечего, дурных девок спасать. — Полевик провел широкой ладонью по своей шевелюре, собрал волосы в пучок и выкрутил, выжимая мутную воду, — при такой поганой погоде чем меньше ртов, тем лучше… Э, девка, да от тебя дымом пахнет! К людям, что ли, ходила? Ну-ка, дай-ка я на тебя посмотрю…
Полевик сполз с камня и пошел к ней, подслеповато щуря глаза. Мирушка отшатнулась и опрометью кинулась бежать. Вслед ей несся мелкий, скрипучий смех полевика.
* * *
На следующий день Гнездовск провожал старого князя.
Едкий дым от погребального костра был везде. Стелился по земле, разметался ветром по буевищу, запутался в лапах елок и мутной серостью равнял землю с тучами. Влажные поленья горели с трудом, нехотя, огонь долго не хотел подступать к погребальной ладье.
Мирушка стояла рядом с братом, они оба были окутаны серыми клубами. У обоих слезились глаза — и никто не смог бы сказать, что это — плач по отцу или просто дым.
В гуле огня и треске искр она, как наяву, последний раз услышала голос отца: «Тварь…»
Княжна под корзном сцепила пальцы в знаке от нечистой силы. Грустно усмехнулась…
Недавно брат сказал, что после тризны ждет гостей из Полтеска. Сговорятся, а там и сватов зашлют.
Мирушка посмотрела туда, где стояли княжьи гридни, но не нашла того, кого искала. Дым причудливо завивался в дождливой мороси, мешал Явь с Навью… Она не смогла никого разглядеть.
«Пусть, — кивнула Мирушка сама себе, — зачем я ему — такая? А в Полтеске, говорят, солнечно…»
Погребальный костер запалили рано, чтоб к закату догорел. Но дождь ненадолго притих, огонь неожиданно густо загудел, и вскоре на месте ладьи остались только дымящие угли. Когда прах собрали в горшок — домовину, князь Твердислав первым кинул несколько комьев земли будущего отцовского кургана. За ним — Мирушка, бояре и весь Гнездовск, от мала до велика. И все — с надеждой, что мертвый старый князь заберет немилость богов, и после тризны покажется солнышко.
Но, дав мертвому уйти в огне, дождь зарядил с новой силой.
— Добро тебе, княже, — поклонился Твердиславу подошедший перед тризной высокий седой волхв, — прости, но дело срочное. Ответили нам боги, как можем кару дождливую с княжества снять. Прямо у костра отца твоего ответили. Батюшка твой, уходя, помог.