И я послушалась, присела на широком и удобном кресле, стоявшем возле стены.
— Вы помните, что по пути назад железнодорожные пути были разрушены?
— Да, и вам сразу стало плохо после того, как вы их восстановили.
— Верно, — Теперь он просто смотрел прямо на меня, а мне было не удержать от него магнетического взгляда. — Химера разрушила пути, и, прикоснувшись к ним, я подвергся не простому магическому воздействию, а хитроумному. Ну конечно! — Гилмор подскочил со своего стула. — Если бы они использовали боевую магию, то любой дракон почувствовал, а они использовали… — теперь он подскочил ко мне, — любовную!
Теперь уже я ничего не понимала.
— Так ваши чувства ко мне — всего лишь магия химер? — Я чувствовала себя обманутой, а еще преданной. И откуда такие эмоции, ведь я точно уверена, что к этому не может иметь ни магия химер, ни какой-то там ожог. Они реальны! В отличие… С горечью посмотрела за тем, как стал метаться по комнате Гилмор, казалось, он увлекся разгадыванием плана, что соорудили чудовища, и даже не заметил моего вопроса. Досадно.
— Так я могу наконец идти? — Решительно поднялась с дивана. — Мне необходимо вернуться к своим родителям, если вы не против.
— Простите, Лариса, но я вынужден в этом отказать. — Я застыла на месте.
— Вы не забылись случайно? Я выхожу замуж! — выпустила злость, да так, чтобы побольнее задеть этого бесчувственного дракона.
— Вы более не принадлежите людскому роду, Лариса. — Лицо князя немного вытянулось, глаза значительно увеличились, а изо рта вырвался раздвоенный язык.
Я рванула к двери, через которую мы попали в эту каменную клетку, но тень от дракона была быстрее, она припечатала меня к стенке, а следом налетел Гирмор.
— Лар-р-риса, — пророкотал он, втягивая носом вдоль щеки, прижимаясь ближе. Плечо дернуло порцией боли, и я скривилась. — Позвольте облегчить вашу боль, ведь навер-р-рняка вам больно.
— Нет, я... — задыхалась от того, что дракон так близко, от того, как он проводит по рукам, касается талии и открытых плеч, но дыхание оборвалось, стоило только дракону своим языком коснуться незаживающего ожога.
Мы застонали одновременно, а после его губы нашли мои, голова закружилась, ноги подкосились, позволяя князю полностью удерживать меня в руках. Мои ладони вспорхнули вверх, но не для того, чтобы оттолкнуть Гилмора, как должно, а наоборот, прижать его к себе ближе.
— Моя Лилия, — прошептал дракон, — моя ночная Лилия! Моя Лар-р-риса!
И его рокот отразился в моем сердце, заставляя его нестись галопом.
— Прошу вас, Гилмор, остановитесь! — с усилием прошептала я, осознавая, что от избытка эмоций по щекам покатились слезы.