Машинально упираюсь руками в крепкие плечи, а смысл?
— Я обещаю тебе, Тата, — кусает за напряженную горошинку, вырывая изо рта стон облегчения. Меня уже разрывает от наполняющей тяжести. Мне просто необходимо хоть как-то освободиться от нее. Какой же он необузданный и дикий. — Ты пожалеешь обо всем, что сделала, — и в подтверждение тому Марат обхватывает мое горло огромной пятерней, дергая на себя. — А теперь приготовь мне кофе.
Его тон вновь становится ледяным.
Судорожно сглатываю. Он издевается?
— В т-таком виде?
— Тебя что-то смущает? — неспешно водит пальцами по моей шее, наблюдая за своими движениями, как завороженный, не в состоянии остановиться.
— Все. Я голая, Марат. Я могу хотя бы что-то накинуть на себя?
Раздражает.
Пытаюсь отвернуться от него, но в наказание его грубые пальцы на мгновение перекрывают мне доступ кислорода, возвращая на место.
— Нет.
— А если кто-то зайдет? — с отчаянием шепчу я.
В его глазах загорается насмешка. Словно я сказала какую-то глупость.
Марат теряет ко мне интерес и выпускает из порочного плена, направляясь к столу. Оставляя на шее колючий ошейник от своих прикосновений.
— Это твоя квартира, Тата. Максимум кто к тебе может зайти, это Айза, — усаживается на высокий стул и будто читает немой вопрос в моих глазах. — Домработница. Она ухаживала за тобой пока ты была без сознания.
В голове вновь и вновь раздается эхо: “Твоя квартира…”
— Я здесь буду жить… одна?
— Не переживай, держать тебя под контролем это мне не помешает. К тому же охрана не выпустит тебя дальше порога без моего разрешения. Но в пределах квартиры ты можешь чувствовать себя свободно.
— Разве можно себя чувствовать свободной в клетке? — звучит с громкой претензией, но мне плевать.
Испытываю дикое желание исчезнуть и затеряться в гардеробе.
— Она у тебя двухэтажная, — с сарказмом подмечает подлец, по-хозяйски изучая мое обнаженное тело.
В одном сейчас я ему точно благодарна. От моего былого возбуждения не осталось и следа. Только привычная злость, которая как чертик на моем плече подначивает расцарапать его красивое мужественное лицо. Однако ангел вовремя вмешивается, призывая вернуться в реальность.
Стесняться мне нечего, с фигурой у меня все в порядке, но избавиться от ощущения неловкости все же оказывается не так просто.
Единственная возможность абстрагироваться от происходящего — начать готовить кофе. Поэтому я с превеликим удовольствием отворачиваюсь и принимаюсь за дело, предварительно убрав с плиты едва не подгоревшую яичницу. Правда, из-за сложного функционала кофемашины и множества кнопок у меня получается только с пятой попытки.