Ильнур не врет. Он слишком мне предан. Я знаю это. Что еще больше воспламеняет во мне яростный гнев. Потому что я не хочу избавляться от этого человека.
Сжимаю стакан в руках до заметного хруста, уже ощущая, как опасно закипает кровь в моих венах.
Забрала? Никто не имеет права трогать ее. Никто, кроме меня.
Мама пожалеет о своем поступке. Но с ней разберусь позднее.
Телохранитель терпеливо ждет моего ответа. А в данном случае вердикта.
Я понимаю головой, что ни один из слуг не имеет права как-то перечить моей матери, а тем более касаться ее. Но я смотрю только на конечный результат. Он должен был охранять златовласую птичку. И не справился со своей работой. А ошибок я не прощаю.
Неспешно поворачиваюсь, встречаясь с безэмоциональным лицом своего человека. Он знает исход и надежды в его глазах к счастью я не вижу.
— Не скажу, что доволен твоей работой, Ильнур, — стараюсь говорить медленно, чтобы не выдать ни единой своей эмоции. — Но ты получишь хорошие выплаты за свою долгую службу.
— Марат Кадырович, я что-то сделал не так?
— Нет, — провожу ладонью по щетине и убираю руку в карман брюк. — Просто я так решил.
— Я вас понял, — кивает с серьезным видом и незамедлительно покидает мой кабинет.
Но стоит ему захлопнуть дверь, как вдогонку летит стакан, с грохотом разбиваясь о стену.
Фируза думает, что с уходом отца она имеет право на подобные поступки?
Проклятье!
Женщины любят создавать чудовищ. А матери знают об этом куда больше.
На ходу набрасываю пальто и следую в гараж, тут же занимая водительское место за рулем «Рейндж-Ровера».
И как только выезжаю на трассу, топлю педаль газа в пол до аномально высокой скорости. Мне нужно хоть куда-то выплеснуть свою ярость, иначе разговор с матерью закончится скандалом. Хотя мой тон в любом случае ей не понравится.
Но сейчас мне плевать. Она забрала то, что принадлежит мне.
Порог родительского дома я пересекаю все еще в гневном состоянии.
Даже скорость и выпитый алкоголь оказались бессильны.
— Все вышли отсюда, — широкими шагами пересекаю просторный холл, в то время как слуги поспешно покидают помещение, склонив свои головы. — Что ты устраиваешь без моего ведома? — резкое обращение к матери, вызывает на ее лице злобную гримасу.
— С каких пор ты врываешься без предупреждения, Мурад? — Фируза вскидывает подбородок, зыркая на меня исподлобья.
Но я откровенно игнорирую ее вопрос. Сейчас их буду задавать только я.
— По какому праву ты выгоняешь мою женщину из моего дома? — опираюсь руками о стол, занимая выгодную позицию.