И самое пугающее в том, что Хаджиев даже не смотрит на меня. Я пустое место. За которым он пришел? За мной же?
— Проблем себе хочешь? — деликатно интересуется Паша, сминая рукой подбородок. — Времена меняются, Марат. Тебе лучше уйти с моей территории.
Сейчас он напряжен. И каждый новый шаг Марата заставляет его нервничать. Но почему-то я по-прежнему чувствую себя в безопасности в этом доме. Павел влиятельный человек. Марат ведь не посмеет?
Смотрю на Радковского и губы кусаю. Что теперь будет? Рядом с ним мне спокойно. По крайней мере, так было. До сказанных им слов, что заставили меня понервничать. Но ведь до этого момента мой спаситель даже не пытался что-то от меня требовать. Он ведь спас? Случайно? Однако его слова вновь и вновь звучат эхом в моей голове, заставляя меня задуматься.
Сегодняшний день вновь перевернул все вверх дном. Потому что чудовище из прошлого разрушает каждую мою жалкую попытку жить без него.
Вот только искалеченная интуиция кричит мне, чтобы я уносила ноги как можно дальше от них обоих. Мне стоит догадываться, что эти мужчины далеко неприятели и тем более не друзья. Наоборот. Искры опасности буквально давят на меня невидимым облаком.
Беги… Бежать? Но куда?
— Ты видимо забыл. Я не сдаюсь, — с холодом бросает Хаджиев и умелым движением лишает Пашу возможности ответить, разбивая его лицо о столешницу. — И не проигрываю, — шипит ему на ухо, перед тем как рывком швырнуть в противоположную сторону кухни.
Радковский едва сохраняет равновесие, шатаясь на ногах. Вот только это длится недолго. Хаджиев настигает свою жертву и, схватив за грудки, наносит еще пару тройку ударов, провоцируя мужчину упасть на пол и захлебываться собственной кровью.
Твою мать! Он ведь убьет…
Я даже не успеваю сообразить в какой момент мой куриный мозг принимает решение и только звук бьющегося стекла вырывает меня из какого-то транса.
Как в замедленной съемке перевожу взгляд на свои дрожащие пальцы, что держат лишь осколок от горлышка и обратно на человека, которого я только что ударила бутылкой.
От ужаса кровь в венах стынет. Белоснежная рубашка Марата медленно окрашивается в багровый цвет… Это ведь вино?
Господи…
Осколок падает на пол и я тут же закрываю рот рукой, чтобы проглотить испуганный вскрик.
Животное. Безжалостное и кровожадное. Медленно распрямляет плечи, которые вздымаются и опускаются от глубокого дыхания. Не глядя на меня, он подходит к раковине и с пугающим спокойствием начинает мыть руки, лицо, шею. А затем вытирает кожу на сухо, оставляя на белоснежном полотенце алые разводы.