— Как? — Хаджиев изгибает бровь и отстраняется, но руки не убирает. Будто нарочно забирается под майку и проводит большим пальцем по дрожащему животу, не выпуская меня из под фокуса своих потемневших глаз.
Соберись, детка.
Набираю полные легкие спасительного кислорода.
— Я не могу говорить, когда ты трогаешь меня, — едва не рычу на него, чувствуя как рассудком завладевает гребаная похоть.
— Значит, поговорим потом. — Одним движением Марат подхватывает меня со стола и аккуратно ставит на ноги. — Потому что сейчас я собираюсь вылизать тебя, девочка, — хрипло заявляет он, прежде чем опуститься передо мной на колени.
Ох, мамочки…
Хаджиев. Передо мной. На коленях.
Мир сошел с ума. И я вместе с ним.
Немного шокированная, я опускаю на него взгляд, ощущая, как между ног нарастает болезненное напряжение. Настолько, что мне хочется сжать бедра. Особенно, когда его грубые пальцы скользят под майку, задирая ее.
Смотрит на меня так, словно хочет сожрать. А в подтверждение моих опасений Хаджиев облизывается.
Чертов, подонок.
Даже находясь на коленях, он контролирует меня.
Господи, кажется, я задыхаюсь.
— Расслабься, Тата, — он медленно проводит костяшками пальцев по животу, который я тут же втягиваю в себя. Усмехнувшись, Марат качает головой и, переместив руки на ягодицы, фиксирует меня на месте. — Не упрямься, — произносит он голосом, наполненным пугающим желанием, а потом проводит языком вокруг пупка, оставляя на коже горячий след. — Ты чертовски сладкая на вкус.
Ей он так же говорит. Не обольщайся, глупая.
Воспоминание о том, что он без пяти минут женат на другой, а может даже уже женат, отрезвляет как удар хлыста.
— Нет! — обозленная, упираюсь ладонями в его крепкие плечи, пытаясь отстранить. — Этого не будет!
— Тата, — хватает за талию и сминает до сладкой боли. — Не провоцируй меня.
— Я не хочу так… — закусываю нижнюю губу и трясу головой, балансируя на грани истерики. — Что между нами? Что ты чувствуешь ко мне? — мой крик растворяется в тишине, а потом я добавляю дрожащим шепотом. — Я не вещь, Хаджиев.
Он раздраженно проводит языком по зубам.
— В данный момент я стою перед тобой на коленях, — почти рычит. — Ты действительно чувствуешь себя вещью? — его темные от желания глаза внимательно изучают мое лицо. Цокает. — Ты знаешь, что не услышишь того, что хочешь. Не требуй от меня этого, — мужские пальцы подцепляют резинку штанов, решительно стягивая их вниз. — Я не для отношений.
— Ты долбаный эгоист, Хаджиев. — Ударяю его в плечи, но все тщетно. — Ты хоть раз…
Глухой стон покидает грудную клетку, когда его рот обхватывает мой клитор сквозь кружевные трусики.