Но я этого не говорю, потому что, по правде говоря, я знала, что Коул жил ради хаоса. Под его спокойной внешностью это единственное, что он планирует. Единственное, ради чего он живёт изо дня в день.
Он всегда, без сомнения, теряет интерес, как только хаос становится скучным.
Для меня это тот же случай. Если я перестану вносить хаос в его жизнь и каким-то образом нарушать её течение, он бросит меня, как будто меня никогда не существовало.
Эта мысль пронзает моё сердце сильнее, чем проявление моего подсознания в том кошмаре.
Если я хотя бы отдалённо хочу заполучить его, то мне нужно быть его хаосом.
Его единственным хаосом.
И за это я подвожу папу, маму и даже Хелен. Я свободно падаю в грех, и у меня нет способа остановить это.
— Так я и думал.
Он усмехается, целует меня в нос и снова притягивает к себе.
Он ложится на спину и прижимает меня к изгибу своего тела так, что я наполовину лежу на нём.
— Коул? Что ты делаешь?
Его глаза уже закрыты.
— На что это похоже? Я сплю.
— Ты не можешь спать здесь, — шепчу-шиплю я, но, когда пытаюсь встать, он прижимает меня к себе.
— Конечно, я могу, Бабочка. На самом деле, мне не нравится моя кровать. Я буду пользоваться твоей каждый вечер.
— Ты не можешь этого сделать.
— Наблюдай.
— Папочка или Хелен могут войти.
— Она заперта, они не войдут.
— И все же…
— Просто заткни свой переполненный мозг на секунду. — Прерывает он меня, вздыхая. — Закрой глаза и спи.
— Ты думаешь, это так просто?
— Это просто. Я дам тебе советы, как лучше спать.
— Советы?
— На самом деле это один из них. Думай обо мне.
Я стону, кладя руку ему на грудь. Теперь, когда он вложил эту идею мне в голову, я так уверена, что так и сделаю.
— Я ненавижу тебя. — Говорю я ему.
Он улыбается, когда его губы касаются моего виска и остаются там.
— Не так сильно, как ты хочешь меня, Бабочка.
Как бы Сильвер ни вела себя как стерва или ни направляла всю свою злобу на меня, она спит как ангел.
Буквально как ангел.
Она прижимается ко мне, её ногти впиваются в мою футболку. И я внутренне стону при воспоминании о том, как она впивалась ими в мою спину. Она думает, что причинила мне боль, хотя на самом деле она доказывала, насколько собственнически она относится ко мне на самом деле.
Неужели она действительно думала, что я не замечу, что она оставляет эти следы, чтобы всё женское население увидело их? По сути, она метила свою территорию.
Сильвер, возможно, более сдержанно относится к своему собственничеству, но оно скрывается на заднем плане, ожидая, когда его выпустят в мир.
Её длинные ресницы трепещут на щеках, а губы чуть приоткрываются, желая, чтобы мои пальцы оказались внутри них.