Он не улыбается и не хмурится. Это его лицо по умолчанию. Я приближаю его, и моё сердце начинает так же трепетать, как и всякий раз, когда я смотрю на него.
Мои пальцы тянутся к ожерелью, и я на секунду закрываю глаза, представляя, как он проходит через несуществующий балкон и прыгает на меня на кровать.
Это нормально, что я скучаю по нему, когда только что увидела его сегодня утром? Мой телефон звонит, и я вздрагиваю, мои глаза распахиваются.
Если бы моё сердце могло выплеснуться на землю, оно бы выплеснулось прямо сейчас.
Сообщение от Коула. Как будто он телепат и точно знает, когда я думаю о нем.
Коул: Я в твоей комнате. А ты — нет.
Моё дыхание прерывается, когда я печатаю.
Сильвер: Что ты делаешь в моей комнате?
Коул: То, что я делаю каждую ночь, Бабочка. Получаю свою дозу тебя.
Невольная улыбка скользит по моим губам.
Сильвер: Но меня там нет.
Коул: Твои простыни тут. Твой запах тут. Даже твой ящик с нижним бельём.
Сильвер: Не смей туда заглядывать!
Коул: Уже сделал. Ты действительно думаешь, что есть что-то твоё, что я еще не просмотрел?
Сильвер: Ты такой извращенец.
Коул: Признайся, ты возбуждаешься, думая обо мне, лежащем голым в твоей постели, когда я дрочу на тебя.
Я не была возбуждена, но теперь — да.
Я не могу выкинуть из головы образ Коула, трогающего себя на моей кровати. Мои соски напрягаются под футболкой, и я поправляю её, только чтобы они болели сильнее.
И все же я печатаю ложь.
Сильвер: Это не так.
Коул: Почему я тебе не верю?
Сильвер: Мне всё равно, во что ты веришь.
Я печатаю дрожащими пальцами, в то время как другая моя рука исчезает у меня между ног, и я позволяю своей голове откинуться на подушку.
Мои пальцы обхватывают клитор, и я заглушаю свой стон зубами, когда просовываю в себя два пальца, притворяясь, что это он снова пробирается в мою комнату.
Коул: Знаешь, что я думаю, Бабочка? Я думаю, ты мокрая и тебе до боли хочется прикоснуться к себе. То есть, если ты ещё этого не сделала. Ты представишь, что это я, как ты делала это в душе. Ты будешь думать о своих пальцах как о моем члене и будешь толкаться сильно и глубоко, желая, чтобы это был я.
Мои стоны эхом разносятся в воздухе, когда я позволяю телефону упасть в сторону и щиплю себя за соски под футболкой. В тот момент, когда я провожу пальцами по засосам, которые он там оставил, я кончаю.
— К-Коул…
Я стону его имя в тишине комнаты, когда у меня вырывается вздох.
Я все еще тяжело дышу, когда снова хватаюсь за телефон.
Коул: Трогай себя сколько хочешь, но мы оба знаем, что это будет не так приятно, как когда я рядом.