Высокомерный ублюдок. Хотя он прав. Это ничего особенного, с точки зрения интенсивности.
Я ненавижу, когда он прав.
Коул: Приходи завтра пораньше. Я скучаю по тебе, Бабочка.
Я тоже скучаю по тебе.
Я позволяю своему мозгу думать об этом, когда засыпаю, прижимая телефон к груди.
Тошнота.
Это второй день, когда я просыпаюсь с таким чувством в течение недели.
Я почувствовала это несколько дней назад, когда готовила еду с Хелен перед тем, как пойти к маме. Потом вчера, когда Саммер заставила меня понюхать новые духи, которые ей подарила мама.
И сегодня тоже.
Вот тогда-то я и взглянул на свой календарь. У меня месячные задерживаются на два дня. Это не должно быть большой проблемой, так как у меня всегда были нерегулярные месячные.
Кроме того, я переживала из-за папиной кампании, из-за психического состояния мамы и из-за того, что держала в секрете все, что у меня было с Коулом. Я каждый день теряю несколько месяцев своей жизни из-за стресса и даже принимаю транквилизаторы.
Вот что я говорю себе.
Это то, что я продолжаю повторять в своей голове во время занятий на фортепиано или даже когда замечаю Адама слишком близко к женскому туалету вскоре после того, как выхожу из него.
Я говорю себе, что принимаю таблетки. Я впервые начал принимать их, чтобы регулировать свой цикл. После того, как я стала сексуально активной, а Коул не пользовался долбаным презервативом, я принимала их почти религиозно.
Я ни разу не пропустил ни одной таблетки.
“Теперь запомните, что таблетка эффективна на девяносто девять процентов, и только в том случае, если вы не пропустите ни одного приёма”. Слова моего врача уже несколько дней крутятся у меня в голове по кругу.
Вчера был день, когда я начала сходить с ума.
Вчера был день, когда я читала ужасные истории от женщин, которые также доверяли противозачаточным таблеткам и забеременели.
Так что прошлой ночью я притворилась спящей, когда Коул прокрался в мою комнату. Это не помешало ему обнять меня сзади, обвиться вокруг меня.
Я не могла уснуть.
Все, на чём я могла сосредоточиться, — это его рука на моём животе, пока он спал.
Моём животе.
Я не дура. Я знаю, что не могу притворяться спящей каждую ночь. Коул не только увидит меня насквозь, но и столкнётся со мной лицом к лицу. Он уловит перемены в моем настроении.
И что потом?
Что, если эта тошнота и потребность вырвать не являются нормальными? Что, если таблетка подвела меня, и я подведу себя, своих родителей и всех остальных?
Это не обсуждается.
Я остаюсь в своей машине напротив аптеки, надев свои огромные солнцезащитные очки и наблюдая за окружающим, как будто ожидая, что репортёр набросится на меня.