Я рассказал ему о фотографиях и обо всем, что было между ними. Я рассказал ему, как она вписала свою жизнь в личность Гэва и как она использовала своё альтер эго, чтобы быть частью каждой истории, которую она написала.
Убийца и его Отец.
Серийный генеральный директор.
Создатель Кукол. Синтия. Она написала о ней целую книгу и сделала её серийной убийцей.
Я должен был заметить признаки. Я должен был найти тайник с неиспользованными таблетками, которые она в конце концов спустила в унитаз. Мне следовало остановиться и усомниться в том, как маниакально она писала на своей доске.
Я должен был пойти с ней на эти пробежки вместо того, чтобы верить, что это было её «моё» время.
Я должен был заметить больше.
Но опять же, я не мог этого сделать. Мама жила своей двойной жизнью так идеально, что это безумие.
Да, это так. Сумасшедшая. Моя мама — преступно ненормальный человек, и тяжесть этого осознания обрушивается на меня, как кирпичная стена.
Но это не причина тяжести в моей груди.
Дело в том, что она заманила Сильвер сюда. Что она наблюдала за ней в течение многих лет.
Она заметила её в первый раз, когда я это сделал это в том грёбаном парке. Она последовала за мной, чтобы убедиться, что я не видел, как она убила Уильяма, а потом нашла свою куклу.
Её плачущая кукла, которая еще красивее, чем её предыдущая пластиковая кукла.
Я привёл её к Сильвер.
Я тот, кто заставил её перестать видеть в Сильвер дочь Синтии и Себастьяна, но её давно потерянную куклу.
Это был я.
— Ты должен быть осторожен. — Говорит Себастьян. Его лицо суровое, но он сохраняет хладнокровие. — Из того, что мы узнали до сих пор, она непредсказуема.
Я киваю, и мы спешим к бассейну. Он носит с собой пистолет на случай, если что-нибудь случится. Он позвонил Фредерику во время поездки, и его глава по связям с общественностью сказал, что встретит нас здесь.
— Кукла? — безмятежным голосом зовёт мама. — Выходи. Перестань прятаться. Я останавливаюсь возле бассейна. В воде плавает тело. Красная вода.
Кровавая вода.
Её золотые пряди развеваются вокруг неё, в то время как она остаётся неподвижной.
Как в тот день.
Прямо как в тот день.
Беги, Коул.
Скрипучий, заглушающий голос моего отца звучит в моей голове, как искажённая запись.
— О, Коул, дорогой. — Мама улыбается, её глаза добрые. Она всегда выглядела такой доброй и доступной. У неё никогда не было злого взгляда или действия. По крайней мере, не на поверхности. — Сильвер играет в прятки.
— Сильвер!
Себастьян бежит к бассейну, но я опережаю его и прыгаю в него.
Мне требуется всё, чтобы не обращать внимания на кровь, меняющую цвет воды, когда я хватаю её за руку и подтягиваю к краю.