— Пока он не моего возраста, — шучу я.
— Нет, конечно, нет. — Она неловко улыбается. — Но он тот, кого ты знаешь.
— Кого я знаю?
Она сглатывает.
— Себастьян.
Я чуть не роняю недоеденный кусок торта на тарелку. Меня мало что удивляет, но это определённо удивляет.
— Себастьян Куинс?
Она кивает.
— Отец Сильвер?
Я знаю, что начинаю звучать чересчур похожим на грёбаного идиота, но похоже, что мой мозг не в состоянии обработать информацию.
— Я знаю, что вы двое не очень ладите, но мы с Себом надеемся, что со временем вы станете ближе”.
Себ, она зовёт его Себ. Они уже близки.
А теперь у меня появляются неприятные образы об отце Сильвер и моей маме.
— Милый?
Мамино лицо искажается. Она продолжает трогать свои волосы, фартук и руку, а это значит, что она выходит из себя.
Мысль о том, что я не приму Себастьяна, заводит её в бесконечный круг. Если я скажу ей «нет», она выберет меня — я в этом не сомневаюсь, — но она снова впадёт в острую депрессию. Ей снова понадобятся лекарства. Она не будет краситься или распускать волосы. Она перестанет петь, бегать трусцой и вставать с постели.
Я никогда так не обижу свою мать.
Когда мне было шесть, и Уильям бросил в меня кастрюлю, она обняла меня и приняла весь удар на спину. Затем он пнул её в рёбра за то, что она встала у него на пути. У неё были эти синяки в течение нескольких недель. Она плакала в душе каждую ночь.
Но она все равно защищала меня каждый раз, когда Уильям приходил за мной, принимая все побои от моего имени.
Она все ещё любила меня, даже когда ей было совсем плохо.
— Я бы с удовольствием познакомился с Себастьяном в качестве твоей будущей второй половинки, мам.
Её черты загораются.
— П-правда?
— Правда. — Я встаю из-за стойки и заключаю её в объятия. — Я рад за тебя.
— О, дорогой. — Она плачет мне в шею. — Ты не представляешь, как много — это значит для меня.
Я поглаживаю её по спине.
— И ты не знаешь, как много — это значит для меня.
Сильвер ненавидит меня, но достаточно скоро она будет вынуждена каждый раз ужинать со мной.
И она заплатит.
Может, мне и не нравятся Сильвер Куинс, но я всегда считал её чем-то неприкосновенным.
И моей.
Она испортила это.
Она испортила всё.
На следующий день я не иду в школу.
Как только Дерек останавливается перед маминым домом, я выбегаю, и моё сердцебиение почти полностью уничтожает меня.
Мама живёт в центре Лондона, где шумно и движение затруднено. Это её способ оставаться среди людей, даже если они самые надоедливые.
Консьерж, старик с бородой, приветствует меня, и я сглатываю, чтобы заговорить, несмотря на комок в горле.