— М-мама наверху? Ты проверил, как она?
— Миссис Дэвис просил нас не беспокоить её.
Мои колени слабеют. Я чуть не падаю прямо там, как и тогда.
Нет.
Нет, мам. Ты обещала.
Он говорит что-то ещё, но я не слушаю его из-за шума в ушах. Как будто меня отбросили на несколько лет назад. Это та же сцена, то же предчувствие и тот же смертельный страх.
Все это здесь.
Я нажимаю кнопку лифта, но он не опускается.
Я несусь к лестнице и перепрыгиваю через две ступеньки за раз. Мои колени все ещё дрожат, но мне удаётся подняться на десятый этаж. Я задыхаюсь, рубашка моей униформы прилипает к коже, но это наименьшая из моих забот.
В тот момент, когда я оказываюсь перед маминой квартирой, я просто останавливаюсь. Мои конечности замерзают, и это похоже на то, что кто-то наложил на меня заклятие. Я не могу пошевелиться.
О, Боже.
Может быть, мне следовало сказать папочке до того, как он ушёл на работу сегодня утром.
Может быть, мне следовало позвать Дерека подняться со мной.
Я не хочу идти туда одна.
Я.… я боюсь.
Моё сердце громко стучит в груди, и дрожь пробегает по позвоночнику, охватывая меня целиком.
Иди, Сильвер.
Ты должна идти.
Мои пальцы окоченели и похолодели, когда я набираю пароль к её квартире. Звук открывающегося замка эхом отдаётся в тишине зала, как приговор. Я вздрагиваю, даже когда пытаюсь сохранить самообладание.
Моя рука сжимает ремешок сумки, когда я на цыпочках вхожу внутрь. Первое, что я вижу, — это чернота.
Здесь так темно, что я не могу разглядеть собственные руки.
Затем следует запах чего-то гнилого. Что-то вроде мяса и алкоголя.
Рыдание вырывается из моего горла, когда я вбегаю внутрь.
— Мама! Мама!
Я спотыкаюсь о стол, и у меня болит нога. Я бросаю сумку на пол и продолжаю ковылять к её спальне. Я выучила дорогу наизусть и могу добраться до неё даже в темноте.
Мои пальцы дрожат, зависая над выключателем. Что, если я найду её на земле, как в прошлый раз? Что, если я опоздаю? Что, если…
Я нажимаю на кнопку и замираю на месте.
Мама сидит перед своей приставкой, её светлые волосы падают по обе стороны лица и немного останавливаются под шеей, растрёпанные и разбросанные повсюду.
Её кобальтово-голубые глаза налиты кровью и теряются в зеркале. Полоски туши на её щеках, и она держит в руке красную помаду, которая соответствует цвету губ.
В другой руке она сжимает наполовину полный бокал красного вина. Её атласная ночная рубашка помята, а халат неправильно завязан на талии, но это не скрывает модельное тело или её экзотическую красоту, о которой все говорят в средствах массовой информации.