Я в заднице. Так чертовски в заднице.
Он отпускает мои волосы и хватает меня за бедро, приподнимая его и, в результате, заставляя мою вторую ногу встать на цыпочки.
— Обхвати меня ногами за талию, — приказывает он, но я не делаю этого.
Я хочу, чтобы он сделал все это.
Если я не буду участвовать, я могу притвориться, что не хотела этого. Это все его рук дело, а не моих.
Он, должно быть, видит это по моему лицу, потому что хватает меня за другую ногу и поднимает её, проскальзывая в меня, дюйм за дюймом, каждым мучительным дюймом. Я закрываю глаза, но только для того, чтобы погрузиться в это ощущение.
Я обхватываю ногами его крепкую талию, чтобы не потерять равновесие. Сила его толчков снова и снова ударяет меня спиной о стену.
Я наслаждаюсь каждым из них.
Коул резок и неуправляем, именно таким я его себе и представляла, когда фантазировала о нём раньше.
Он сжимает моё горло достаточно сильно, чтобы заставить меня открыть глаза.
— Ты не должна прятаться, Бабочка. — Он пристально смотрит на меня. — Больше нет.
Вчера, когда он трахал меня сзади, я была немного благодарна, что он не мог видеть хаотические эмоции, бурлящие в моих глазах.
Теперь он делает это — в формате full HD. Я всегда думала, что проявляю эмоции так, как никто не понимает, но Коул мог бы это сделать.
Я не хочу, чтобы он понимал.
Эта поза, лицом к лицу, от сердца к сердцу, слишком интимна. Как будто он сдирает с меня кусок за куском, каждый чёртов кусок.
Я ненавижу то, что часть меня хочет, чтобы он добрался до сути.
Я ненавижу то, что часть меня благодарна ему за это, за то, что он освобождает меня так, как я никогда бы не освободила себя.
И потому что я ненавижу его, я причиняю ему боль.
Я провожу руками по его спине и длинными ногтями по влажной коже с намерением причинить ему боль.
Он шипит, но вместо того, чтобы остановиться, он набирает темп и с новой яростью врезается в меня, прижимая меня к стене за горло.
Затем он наклоняется к чувствительной плоти моей груди и сосёт её, прежде чем сильно укусить.
Моя спина выгибается от стены, и ужасающая волна накрывает меня, как лесной пожар.
— Я оставлю свой след, как ты оставляешь свой, Бабочка. — Говорит он сквозь громкий, эротичный звук, который эхом отдаётся в ванной. — Никто не увидит тебя так, как я, не прикоснётся к тебе так, как я, не трахнет тебя так, как я.
Тогда я кончаю.
Сила его ударов и смысл, стоящий за его словами, доводят меня до крайности.
Потому что я знаю, я просто знаю, что они настоящие.
Я могу отрицать это сколько угодно, но это не значит, что они исчезнут. То же самое, что и монстр под моей кроватью.