— Они охраняют поместье и его обитателей. Они будут охранять и тебя, если ты проявишь себя.
— И под словом «проявить» ты подразумеваешь накормить их конфетами со вкусом цыпленка?
— Вкус говядины. Они не очень-то любят курицу.
Я бросила на него быстрый взгляд. Он выглядел странно уютно в этом саду, несмотря на то, что был одет в костюм за тысячу долларов и туфли чище и дороже, чем все, что я когда- либо видела. Константин почувствовал мой взгляд и посмотрел на меня сверху вниз. Я вдруг поняла, насколько он выше меня.
Я всегда была выше большинства людей, которых встречала. Я перестала расти в 5’10, к большому огорчению моей семьи. Мой рост, который я унаследовала от мужчин в семье, позволяла мне подсознательно (или сознательно) покровительствовать тем, кто был ниже меня ростом.
И если в моей семье и было что-то, что мужчины ненавидели, так это покровительство; в конце концов, у них не могло быть конкурентов.
— Почему у тебя такое странное выражение лица? — спросил он. Его глаза метнулись вниз к словам вдоль моих рук и ладоней, как будто они могли бы дать ключ к разгадке того, что творилось у меня в голове.
— Не твое дело, — выпалила дерзко. Брови Константина поползли вверх.
Я сомневалась, что кто—нибудь, когда-нибудь использовал такой тон с ним в течение долгого времени-или когда-либо.
— О, неужели это так? Он повернулся к собаке. Добро пожаловать в мир наших тайн, Миссис Фальконе. Даже если у тебя отвратительные манеры.
Никто никогда не позволял мне иметь свои секреты.
Я родилась, ела и пила, но это была еще одна часть меня, которой должны были владеть моя семья и муж.
— Елена, — сказала я прежде, чем в моей голове сформировалась какая-либо другая мысль.
— Елена? — повторил он, его акцент ласкал слоги так интимно, что я почти забыла остальную часть фразы. Я взяла себя в руки, выпрямила спину и встретилась с ним взглядом.
— Я бы предпочла, чтобы меня называли Еленой. Я ненавидела быть Фальконе и ненавидела, когда меня называли миссис Фальконе.
— Конечно...Елена. То, как он произнес мое имя, заставило меня пожалеть о своем решении. Он произнес это так, словно мы были близки, хотя на самом деле это было не так.Быть так близко к нему, смотреть на него снизу вверх, мне это не нравилось. Чтобы попытаться успокоить странное учащенное сердцебиение, я сменила тему.
— Это не альпака, — сказал Константин. Брось ему угощение, а то другие его упустят.
Как только он произнес эти слова, тени леса сдвинулись, и из него вышли еще собаки. Они сбились в кучу, как стая волков, темные глаза смотрели на нас с Константином. Некоторые даже подходили к своему хозяину, чтобы почесаться и лизнуть, но манящий запах их лакомств означал, что их внимание довольно быстро вернулось ко мне.