Его пальцы продолжают ползти под моим платьем, а мои ноги раздвигаются по собственной воле под его руководством.
— Мама написала. — говорю я небрежно, притворяясь, что он не собирается доводить меня пальцем до оргазма.
— Да? — говорит он своим обычным спокойным тоном, даже когда двигает пальцами вверх.
— Они с папой хотят взять Аву на выходные.
— Скажи им, что никто не заберёт мою дочь.
— Они её не заберут. Она их внучка.
— А мы её родители, Бабочка. Мы ждали её больше, чем они.
Это правда. Тем не менее, он так привязан к ней, что папа и мама едва ли оставляют её на ночь. Теперь они стали старше и «нуждаются во внуке», как постоянно напоминает мне мама.
— Ты горячая. — Коул на долю секунды отрывает взгляд от дороги, чтобы сосредоточиться на мне.
— Я знаю это. — я всё ещё краснею.
Возможно, мы женаты два года и полностью публичны гораздо дольше, но Коулу всё ещё удаётся вывести маленькую девочку из меня.
Девочку, которая шпионила за ним, когда он не смотрел.
Девочку, которая наблюдала за ним, пока он наблюдал за всем остальным, и не обращала внимания, когда он наблюдал за ней.
— Нет. — он убирает руку у меня между ног и кладёт её мне на лоб. — У тебя жар. Ты что-нибудь выпила?
— Нет.
— Тогда в чём дело?
— Я... давай сначала доедем до дома.
— Скажи мне, Сильвер.
— У меня запланирован целый вечер.
Он прищуривается, глядя на меня.
— Целый вечер для чего?
Волна тошноты накатывает на меня ни с того ни с сего, и я хватаюсь за рот.
— Останови машину.
Он делает это, и я открываю дверь, вылетаю и падаю на обочину дороги.
Коул присоединяется ко мне через секунду, держит меня за волосы и гладит по спине. Эта сцена так похожа на то, что было в прошлый раз.
— Сильвер... — Коул держит меня за плечи, когда я заканчиваю. — Ты что...
Чёрт. Я действительно запланировала для этого вечер, и даже заставила Ким помочь мне выбрать свечи и всё такое, но теперь у меня нет выбора.
Я беру его руку и кладу себе на живот, кивая.
— Ты беременна? — спрашивает он, удивлённо расширяя глаза.
— Да. Я узнала об этом сегодня утром и запланировала романтическую ночь, чтобы отпраздновать. Теперь всё испорчено.
— Кто сказал, что всё испорчено? — он прижимает меня к себе, целует в нос. — Мы будем праздновать до утра, если ты этого хочешь. Спасибо тебе за то, что ты моя, Бабочка.
— Коул...
Он с улыбкой вытирает мои слёзы, и я стону.
— Глупые гормоны. Теперь они превратят нашу жизнь в ад, как тогда, когда мы ждали Аву.
— Мне наплевать на это. Пока ты здорова, я позабочусь о гормонах.
Я прикусываю нижнюю губу.
— Позаботишься?
— О, блядь, да. — он несёт меня на руках, как невесту, и я визжу, а потом смеюсь, когда он ведёт меня к машине.