– Ну это когда все четко, понятно. Без рассола. Кто под кем и за кого.
– Ясно. А «герондий» этот – это че?
– Это ну типа когда туалетная бумага быстро заканчивается.
Дядюшка Ладо откашлялся:
– Дорогие мои! Сегодня особенный день, как все мы знаем. Мы должны отметить тысячелетие боли. Наши друзья из Мехико прислали нам по этому случаю особенное угощение. – Дядюшка Ладо вытащил из ящика, стоящего перед ним, коричневое печенье и поднес к лицу, держа аккуратно, тремя пальцами. – Каждая такая печеняша состоит частично из праха сподвижника великого Ленина, организатора Красной Армии Льва Давидовича Бронштейна. Мексиканские братья выкрали урну с прахом революционера и испекли для нас этот подарок, во имя расширения поля борьбы. Теперь в нашу махачку мы можем включить не только живых, но и мертвых ребят из прошлого. Приятного аппетита, товарищи!
Печенье принялись передавать по залу, из рук в руки. Соратники пробовали Льва Давидовича на вкус, Абрикосовое Мыло получил свое печенье и хрустнул, Трехлитровая Башка повторил за ним.
– Эти мертвые ребята из прошлого, надо сказать, – пережевывая печенье, размышлял Виталз, – нехило так держат нас в заложниках в настоящем.
– Ешь давай, – отрезал Абрикосовое Мыло.
– Да разве Троцки нам друг вообще? – обиделся Виталз.
– Конечно нет. Но он говорил, что все, что произойдет в будущем, уже предначертано революцией. То есть он как бы все равно наш предтеча. Стало быть, за нас.
– Да фигушки. Не был он за нас. Троцки был предатель.
– Сам ты предатель. Троцки лудьший.
– Во-во.
– Зачем тогда Ладо раздал печенье и мы тут его жрем, если так?
– Ты совсем не слушал? Мы вкушаем плоть врага. Потому что он предатель.
– Точно. Забираем силу. Как Дункан Маклауд.
– Это ты не слушал. Потому что дебил. Нам соратники прислали. Это плоть героя. Сам ты враг, утырок.
– Иди уже. Обламываешь.
– Выключайте быкоко, пацаны, вы чего? Жрите печенье, а то кончится.
– Вот именно. Друг, враг. Какая разница, все равно все выйдет из кишки. Как вышло из кишки истории.
Крошки летели на солдатские футболки, шорты, сандалии, оставались погонами на плечах и на груди медалями. Печенье было заслужено будущими подвигами, подвалами, полигонами, девятыми валами, в стиле хлодвиков, людовиков, брейвиков.
Слева от сцены что-то затрещало, завыло и зазвенело. Это медведь дотянулся через решетку лапой до душа, поймал голову Бабы Зрелость, приблизил ее к себе и откусил женщине лицо. Ноги Бабы Зрелость быстро задрыгались, женщина трясла голыми ляжками, из центра окровавленного лица брызнула в потолок струя крови, попадая на растяжку с надписью «Знать – не значит существовать». Медвежья шкура быстро пропиталась кровью. Медведь захрюкал. Данилка громко заныл из своего угла. Абрикосовое Мыло заорал: