Попакратия (Леутин) - страница 46
– Ты, шарила, с нашими али с ихними? Че за халат у тебя?
– Рабочий.
– Это где тебе такой выдали? Или сам нашел?
– Выдали. Пекарем работаю.
– Кекарем? – засмеялся Скоржепа.
Вслед за ним смех подхватили и остальные казачата. Они хихикали и хохокали.
– Кекаешь, что ли?
– Ха-ха, кекает он! Кекарь!
Серега еле заметно обиделся.
– Ну да, пекарь. Хлеб пеку. Что смешного, пацаны?
– И что, нормальная это, по-твоему, работа?
– Нормальная, – Серега держался скромно, но уверенно.
– Так уж и нормальная?
– Нормальная.
– Мужичкая то есть?
– Вполне.
– Что ж ты ей не гордишься тогда?
– Горжусь.
– Что-то не видно.
– А я горжусь.
– Ну и гордись.
Беседа зашла в тупик. Из строя вдруг подал голос казак Гена Задорные Ноздри, который любил ввернуть что-нибудь общефилософское.
– Каждому надо чем-то гордиться. Если нет ничего, кроме тупости, то хотя бы тупостью гордись.
– Ага, – выдохнул его сосед, казачонок Гонза, который был мал и тощ, как неестественно изогнутый мизинец. – Может, наваляем ему? Лично я, пацаны, вообще ненавижу этих пекарей. Что они делают? Пекут этот хлеб тупой целыми днями, и ни черта их больше не заботит. Это каким нандо быть дебилом, что выбрать профессию такую. Целый день месишь в фартуке с этой белой ерундой на голове, типа повар, а по натуре только и умеешь, что циферки на весах различать, чтоб в тесто соли не фигануть больше, чем муки…
– Точно. Греют нахаляву зады возле печей, пока наши геологи и прочие альпинисты в тайге и в горах морозятся, а казачата и солдаты умирают по-героически. Чудо-хлебопечь в каждый дом завести, а пекарей все! Долбаные паразиты на теле Малышатии.
– Я бы еще аптеки убрал и поставил на их месте клубы, чтобы танцевать. Люблю, знаете ли, танцевать, а лечиться не люблю.
Пекаря Серегу услышанное взволновало. Он почувствовал, что атмосфера стала накаляться, посему возражать не стал, а возмущение внутри себя оставил невысказанным. Вдруг репродукторы на фонарных столбах зашипели. Казачата все как один подняли головы и застыли. Обычно из репродукторов выливались идеи и словесные коды, озвученные звонким девчачьим голоском. Идеи эти плыли по солнечным улицам и втекали в уши малышей. Серега подумал, что, если репродукторы сейчас заработают, для него это будет спасением.
«Свабодка! Все на борьбу за свабодку! Всем рыжим свинцовая вакцинация! – донесся из мотюгаль-ника радостный бойкий голос. – Качай железом, тоже станешь так! Мы семья, они – враги! Саня – рулевой, двор – житница. Будь сильным, как Саня, и смелым, как Стас-Алькатрас. Малышатия – кормчий мира!»
Малышей такие лозунги приводили в восторг и умиление. Сложно описать в нескольких словах то чувство приземляющего беспокойства и возвышающе-окрыляющего национального духа. Эстафету перенял усиленный тысячекратно мальчишечий голосок: «Мы с вами! Так победим! Срисливайте! Уииииии… Бан-бан-бан! Всем носочки! Индексация, отставка, бан-бан, карать, мы им не среньк-среньк, нам тут не какунькать! Всех плохих в унитаз топить. Мы им требования! Список будет пополняться!»