— Вот и поспорь.
Я посмотрел на Герасимова, тот стоял оторопелый и не двигался с места. Максим Андреевич, налившись краской, грыз ногти, глаза его были выпучены. Сейчас он больше походил на сайру, которую я покупаю Муське.
Геннадий Григорьевич потянул меня за руку:
— Роман, прошу вас, догоните её.
Я как будто ждал этого, выскочил из библиотеки в одном свитере, без шапки. Анна шла быстро, я едва успел заметить, как она поворачивает за угол.
— Анна!
Она не остановилась. Я побежал, схватил её за плечи.
— Анна, подождите. Подождите же!
Она обернулась, посмотрела мне в лицо и сказала:
— Илья сделал мне предложение. И я его приняла.
И пошла дальше.
Выпал первый снег — выпал, полежал и растаял. Тётка Наталья говорила, что после первого снега должно пройти шесть недель, прежде чем он ляжет на землю прочно. Не дожидаясь, когда эти шесть недель пройдут, я сходил на кладбище, навёл порядок у тётки на могиле, поправил крест, поменял фотографию. Весной, буду жив, поставлю оградку и лавочку. На обратном пути зашёл к Аркашке. Достал приготовленную загодя пачку папирос, положил под венок — пусть курит. У выхода протянул смотрителю двести рублей.
— Вот, помяните.
Смотритель деньги принял, спрятал во внутренний карман.
— И Аркадия, и тётушку твою помянем.
Я не называл имён, но он всё знал, как будто считывал с моих глаз. И голос мягкий, сочувствующий, заупокойный. Я вздохнул и вышел на дорогу.
Подул ветер, плеснул в лицо холодной изморосью. Я втянул голову в плечи, поднял воротник. Пока добрался до дому, промок и продрог, и проклял всё на свете; одно радовало: время полуденное, пятница. Лёха уже баньку истопил, попаримся, потом пивка с воблой. Вобла у Лёхи особенная, сам ловит, сам вялит, рыбка к рыбке, загляденье… Я подсыпал корма в Муськину кормушку, свернул в моток халат, полотенце и поспешил к особнячку.
Открыл Лёхин сын.
— Привет, оболтус. Папка с мамкой дома?
— Они к бабушке уехали, утром ещё.
Я оглянулся на стоявшую у обочины «газель». На чём они уехали, если она тут? Странно. По пятницам Лёха всегда дома; даже когда уходил в рейс, к вечеру всегда возвращался, и такого как сегодня ещё не бывало. Случилось чего? Я начал теребить подбородок, размышляя, что делать дальше — без бани оно как-то не очень, привык я к ней. Мальчонка между тем спросил:
— Дядя Ром, если вам в баньке помыться, так вы скажите, я натоплю.
Неплохое предложение, но удобно ли? Вот так прийти, напроситься, заставить ребёнка. Некрасиво.
— Папа сказал, что если вы скажете, так чтоб натопил.
Это другое дело. Если папа сказал, тогда можно. Я согласно кивнул.