Так вот, значит, Толя толк Грищука в бок: ”Она спрашивает, кто староста группы”.
Валентин робко потянул руку вверх, а затем и сам поднялся:
– ”Ихь…”, то есть “я” по-немецки.
–Зер гу-утт!– цепким взглядом стрельнула немка на худющего студентика, мол, очень хорошо, а сама намотала на ус, что её вопрос староста разгадал не без помощи соседа.– Что у вас было сегодня на завтрак?– всё также сухо пустила немка вторую очередь. Валентин, естественно, ничегошеньки не понял из её слов. Чтобы не выдать себя, закатил глазки к потолку, будто обдумывает ответ, а сам теребит, теребит за рукав Бирмана, чтобы тот быстрее подсказывал. Толя уже раскрыл, было рот, но немка зыркнула на него и повторила свой вопрос. Валентин услышал знакомое слово “морген”, уцепился за него, упрямый хохол, как утопающий за соломинку.
–Морген…утро…утро, – бубнил Грищук, скосив глаза на Толика.
Бирман на то и Бирман,– кого хочешь вокруг пальца обведёт. Прикрыл ладошкой рот так, чтобы немка не видела, стал интенсивно жевать и чавкать. Немка “подсказку” не видит, но слышит, кто-то чавкает. Валентин быстренько сообразил, что от него требуют и выпалил первое попавшееся: ”Ихь тринке тее”, то есть “я пил чай”.
–Зер гу-утт!– поняв, что с ней ведут нечестную игру, немка стала ещё суровее и продолжила “пытать” студента.– Что вы ели вчера в обед?
Валентин услышал знакомое слово “ессен”(есть, кушать), да Бирман успел шепнуть слово “обед”. Грищук, продолжая закатывать глазки к потолку, усиленно пытался вспомнить, что он вчера обедал. Наконец-то вспомнил: украинский борщ, гуляш с гречкой и чай. На радостях набрал полную грудь воздуха, чтобы выпалить ответ, но в последний момент, к ужасу своему, сообразил: он не знает, как сказать по-немецки “украинский борщ и гуляш с гречкой”. Аудитория во главе с немкой замерла в ожидании ответа. Пауза явно затягивалась, да и Валентину уже страсть как хотелось выдохнуть( лёгкие- то у него с твой кулачок будут). Он резко испустил дух и на самом конце издыхания тихо сказал:”Ихь тринке тее”…
Хельга Вильямовна разгадала замешательство Грищука, но, видя, что тот упрямится, как партизан на допросах, решила окончательно “добить” его:
–Что у вас будет на ужин?– выстрелила немка с пулемётной скоростью напоследок. К удивлению своему, Валентин понял вопрос и … оторопел. Во- первых, последнее время ему не всегда приходилось ужинать,– на какие ши-ши!? в наше- то время! Во-вторых, как выразить эту мысль на немецком при столь скудных познаниях оного? Это ж целый трактат арийской лексики для нашего студента. Ему ничего не оставалось делать, как вздохнуть и на вздохе пролепетать:”Ихь тринке тее…”