Немка сняла очки, изумлённо глядя на тщедушного Валентина, подалась вся вперёд, чтобы зрить его во весь рост, и чистейшим русским языком сказала:
–То-то я смотрю вы такой доходяга. Немудрено! Весь день на чае…
Мы попадали со смеху.
Ну ладно, Колян, заканчиваю. Времени в обрез: нужно учить немецкий.
На пикете Московской Кольцевой Автомобильной Дороги дежурит капитан Г А И Семён Иваныч Обиралов. Вы не знаете его? Да знаете! Во-о-оо! Мировой мужик. Начальство в нём души не чает, потому как честный до невозможности. Лишней копеечки ни- ни- ни! Сколько за смену насшибает… тысячу рублей или там полторы тысячи… тютелька – в- тютельку все подсчитает и точно половину отдаст начальнику смены. ( Нелишне будет вам знать, что порядок в Г А И железный: попробуй, смухлюй,– завтра же будешь охранять Юрия Долгорукова, а там за смену и рубля рваного не сшибёшь.) Точно половину, значит, выложит начальнику смены. Тот- своему начальнику половину. Тот- своему. Так ручеёк становится всё толще и толще, течёт и не пересыхает. Не имеет права пересохнуть: у его истока – сам Обиралов! Иваныч – нескончаемый родник: свежую копеечку подбивает, подбивает. Вот уже двадцать пять лет выходит он на большую дорогу с кистенёмм-мм… простите, великодушно, случайно с языка сорвалось. С жезлом выходит! Конечно, с жезлом. Со своей палочкой – выручалочкой.
Дни, как водится, идут ни шатко, ни валко. Шофера, разумеется, нарушают П Д Д. Иваныч их щучит. В этом плане у Иваныча солидный опыт имеется, система отработана. Прижучит какого – ни будь негодника: “Ваш-шши документы”. Проверяя бумазейки, попутно лекцию прочитает:
–За рулём сидишь!– фраза в его устах звучит, как откровение. – Не только впереди и с боку, на шесть метров под землёй должен видеть. – листая документы, смотрит в глаза провинившемуся,– реагирует ли тот на его замечания. Слова эти Иваныч заучил наизусть в первый день своей службы. Не обветшали, не потёрлись, как новенькие! Верой и правдой служат они Иванычу, как заклинания старику Хоттабычу.
После его магических слов, водитель выглядит кроликом перед удавом: глазёнками хлоп, хлоп, молит о снисхождении. Не глаза, а чистый ручей,– ничего не скрывают. Такие взгляды Иваныч читает без запинки. Иного трусишку так припугнёт, что тот готов последнюю рубаху отдать. До этого, конечно, не доходит. Три шкуры Иваныч не дерёт. Строго следует канонам гаишника: ”Не режь баранов, а стриги!”
Работёнка у Иваныча, надо признаться,– не мёд. С первого дня службы у-ух как трудно копеечка дается. Помнится такой случай. Только взял с водителя двушник (два железных рубля), тут на “канарейке” проверяющий из головного управления подкатывает. Куда деваться? Двушник, зараза, печёт ладонь калёным железом! На пикете оборудован пожарный щит. Под щитом ящик с песком. Кинул Иваныч двушник в песок, придавил сапогом, тем и цел остался. С той поры брал только железными,– ни одна комиссия не докопается. Но однажды с ящиком маленький конфуз приключился.