Перешедшие реку (Клугер) - страница 152
«Отец братьев Липранди был вовсе не “потомок испанских грандов” или “мавр” по происхождению, как полагает С. И. Штрайх, а скромный буржуа г. Мондовии в Пьемонте (куда предки его, действительно, переселились из Барселоны в начале XVII в.), владелец суконной и шелковой фабрик; в 1785 г. Пьетро Липранди переселился (по приглашению) в Россию, пользовался затем покровительством Зубова и в 1800 г. был уже директором Александровской мануфактуры в Москве. И. П. Липранди, по его собственным словам, после смерти отца всей дальнейшей карьерой “был обязан своей силе и здоровью, не будучи аристократического кружка”».
Эжен-Франсуа Видок
Я же дополню это замечание следующим. В Барселоне мавров, в том числе и крещеных (а из каких еще могли возникнуть испанские гранды мавританского происхождения?), найти трудновато: северная граница мавританского завоевания Пиренейского полуострова почти совпадает с южной границей провинции Каталония, центром которой является этот город. Да и фамилия Липранди еще и сегодня встречается довольно часто, только она не мавританского, а еврейского происхождения. Что, к слову сказать, больше соответствует и роду занятий предков И. П. Липранди: «мориски» (крещеные мавры) в Испании в основном занимались земледелием; промышленность, мануфактура, «буржуазные» ремесла характерны были в большей степени именно для «конверсос» – крещеных евреев.
Происхождение предков русского офицера меня бы не заинтересовало, если бы не забавный факт, связанный с Пушкиным. Вспоминая о случайной встрече со старым другом и однокашником В. Кюхельбекером, осужденным за участие в декабристском мятеже, поэт, в частности, пишет:
«Один из арестантов стоял, опершись у колонны. К нему подошел высокий, бледный и худой молодой человек с черной бородою, во фризовой шинели – с виду настоящий жид – я и принял его за жида, и неразлучные понятия жида и шпиона произвели во мне обыкновенное действие; я поворотился им спиною, думая, что он был потребован в Петербург для доносов или объяснений».
Иван Петрович Липранди
Каково было бы ему узнать, что человек, к которому он искренне был привязан и кого сделал прототипом едва ли не самого романтичного своего героя, благополучно сочетал в себе именно эти два «понятия» – «жида» и «шпиона». О первом – о еврейском происхождении предков Ивана Липранди – мы уже рассказали, теперь перейдем ко второй части – шпионской (или полицейской, тут уж кому какой термин понравится). А для этого обратимся ко времени завершения войны с Наполеоном, в которой Липранди принимал активное участие, будучи офицером русской армии. О его военных талантах говорит хотя бы то, что к моменту разгрома Наполеона 24-летний Липранди уже дослужился до звания подполковника. С 1815 по 1818 год он служил в Париже в составе русского оккупационного корпуса. И здесь судьба (а вернее, непосредственное начальство в лице командующего корпусом генерала М. А. Воронцова) свела его с Видоком. Впоследствии Липранди так рассказывал об этом эпизоде (в работе с длинным названием «Важность иметь положительные сведения о происходящем на правом берегу Дуная и о тайных кознях в княжествах; с указанием на единственные средства к достижению того, в полном объеме высшей тайной “заграничной полиции”»):