— А где другой твой братишка?
Мальчик торопливо вскочил и показал на спинку софы.
— Яки там, госпожа. Он боится… пожалуйста, не ругайте его!
Я обошла лежащего Шеда и заглянула в щель, которую образовывала изогнутая линия спинки, соприкасаясь со стеной.
Из полумрака поблескивали белки широко распахнутых испуганных глаз.
— Яки, — тихо окликнула я его. — Вылезай оттуда. Никто не причинит тебе вреда, обещаю.
Бывший маленький забыванец не отозвался. Было слышно только его участившееся дыхание. Какая жалость, что мне сейчас нельзя пользоваться своими способностями!
С тяжким вздохом я выпрямилась и позвала:
— Лизен! Попробуй уговорить своего сына выйти.
Управляющий поспешил к щели и принялся за долгие увещевания, а я решила, что моё присутствие станет ему только помехой, и отошла к Граю. Тот следил за каждым моим движением с хищной жадностью чайки, выслеживающей крупную рыбу.
— Как поживает твоя подопечная, Грай? — поинтересовалась я.
В ответ на мою дружелюбную полуулыбку в глубине его глаз что-то тяжко-угрюмое дрогнуло и как будто бы смягчилось.
— Я поселил Муирне в комнате возле кухни. Она довольна.
— Это хорошо, — одобрила я. — Бедняжку надо хорошенько откормить, а то все ребра пересчитать можно.
— Плывчи восстанавливаются быстрее, если им разрешают почаще плавать в океане, — без особой надежды заметил Грай.
— Так пусть плавает, сколько захочет.
Своенравный бунтарь уставился на меня недоверчивыми глазами, и я подтвердила:
— Да-да, пусть плавает. Ты ее куратор, Грай, и специалист по жизни плывчи, вот и решай сам, какие условия для нее лучше. А я буду проверять только время от времени.
— А обслуживание?
— Что — обслуживание?
— Ко мне уже подходил кое-кто, и не раз, с вопросцами насчёт… попользоваться рабыней, — буркнул он. — Спрашивали, когда госпожа назначит новую очередь из достойных поощрения…
Я возвела глаза к потолку.
— Мы уже говорили с тобой о том, что Муирне больше никого обслуживать не станет. Пусть она сама решает, кто ей нравится настолько, чтобы… «поощрить». Это ее личное дело, понял? А всем просителям можешь отвечать, что хозяйка распорядилась усовершенствовать систему интимного поощрения. И первыми будут допущены самые терпеливые и спокойные.
В этот момент Лизен сумел-таки достичь успеха в переговорах с ребенком, и я принялась за осмотр тщедушного тельца Яки. Оно было располосовано когтями гратеры наискось, от плеча до тазовой кости — действительно, наглядный случай редкой удачливости, потому что раны были хоть и жуткими, но поверхностными… а главное — проходя через брюшную полость, сила удара гратеры значительно ослабела, что и спасло внутренние органы мальчика от повреждений. Можно сказать, на животе у него были скорее глубокие царапины, чем раны. Но Яки так сильно вздрагивал от каждого моего прикосновения, что пришлось поделиться с ним успокоительным.