Тупорожка.
Подумать только, социопат сравнил меня с животным, похожим на рогатого тюленя или ламантина!
На спине тупорожки крепилось на ремнях примитивное сиденье, на котором восседал удивительного облика дед. Как и другие плывчи он был почти голым, с повязкой из водорослей на стратегически интимных местах. Но его волосы..! Такого же типичного серо-зеленого цвета, они были столь длинными, что прикрывали не только тело хозяина, но и частично спину и хвостовые ласты живого транспорта.
Из воды старейшина выходить не стал. Даже с тупорожки не слез. Просто сидел на желеобразной туше и хмуро следил за моим приближением.
Его взгляд был… неоднозначным. Так смотрят на дверь кабинета, в котором засел самодур-начальник с непредсказуемым характером. Саму дверь вроде и не боишься вовсе, а открывать и узнавать, что там скрывается за ней, катастрофически не хочется.
— Чистого океана, премудрый Бойре, — кивнула я, вспомнив, как назвала старейшину Муирне.
Длинноволосый дед изломил бровь с подчёркнутым скепсисом. Влажно-серая в полумраке, будто высеченная из камня с глубокими трещинами-морщинами, его физиономия дрогнула, когда плотно сжатый рот разомкнулся и проскрипел дребезжащим голосом неприветливое:
— Чистого океана… госпожа. Чего вам понадобилось от старого немощника? — а вслед за словами раздалось задумчиво-вопросительное ментальное эхо: «… решила загубить ещё одну деву моими руками?..»
— Вы не кажетесь немощным, — заметила я.
— Так звала меня Мар Задаки. И дочка ее, Муй. Им нравилось, вот и назвался сразу. Вдруг вам тоже пригодится.
— Не пригодится. Премудрый Бойре звучит лучше.
Старейшина-плывчи неопределенно хмыкнул («…хитрая, умная…») и сварливо повторил:
— Чего вам понадобилось?
— Мне нужна ваша мудрость. Не зря же вас премудрым называют?.. — я выждала паузу, но собеседник промолчал, даже мысленно, и тогда прямо сказала: — Научите меня контролировать боль!
По каменной физиономии премудрого Бойре разлилось потрясение. Он даже вздрогнул и, вероятно, непроизвольно сжал мышцы ног, отчего тупорожка дернулась вперёд.
— Что… — начал он и резко умолк, но сразу же продолжил более спокойным тоном: — Что вам известно о нашей боли?
Я пожала плечами.
— Совсем мало. Знаю, что плывчи испытывают боль во время смены пола и поэтому учатся у старейшин ее терпеть. Мне тоже надо научиться.
— Но вы же вечная женщина, — старейшина в недоумении покачал головой. — Зачем вам это?
— А разве боль случается только от превращений? — парировала я и указала на свой лоб: — Моя боль появляется здесь, как следствие пробуждения скрытых резервов организма. Сильная. Временами.