— Грай, — тихо сказала я, продолжая созерцать спокойные темные волны побережья, — ты хорошо знаком с местным кланом плывчи?
Было интересно, ответит ли раб-бунтарь правду. Можно ли ему доверять вообще? Я читала только самые поверхностные мысли и резонно опасалась проникать глубже, не желая слишком напрягать свои рецепторы. Но мысли чужих разумов — если они не испытывали сильных эмоций, — в основном витали вокруг простейших вещей. Физические потребности, ассоциации и впечатления от окружающей обстановки…
Однако мой вопрос удачно вызвал у Грая приличный всплеск эмоций. Я ощутила на затылке его огненный взгляд, а затем от него повеяло тихим ментальным шепотом:
«…признаться или промолчать?.. она узнает… доверие… нужно доверие… не стоит того… признаться…»
— Да, — решился-таки заявить Грай и неохотно добавил: — Госпожа. Мы общаемся.
— Ты рассказывал им обо мне?
— Рассказывал…
— О чем именно?
Раб тяжело вздохнул и принялся уныло перечислять:
— О том, что Гайя Чудо-Юдо — госпожа довольно своеобразная. С рабами в основном миртошничает…
— Миртошничает..?
— Обращается бережно. И самым страшным наказанием пока была лишь изоляция одного раба из провинившихся, которого отправили в Пещеры забыванцев. А главное — госпожа Чудо-Юдо обращается с жертвой плывчи, как с гостьей, а не рабыней.
— Спасибо за правду, Грай, — кивнула я и сунула руки в карманы грязного комбинезона, который так и не сменила после зверинца.
Комментировать неоднозначный поступок раба не стала. Вообще-то мотивы этого странного нетипичного космозонга были мне более-менее ясны. Если плывчи его вырастили и воспитали, то он по умолчанию считает их своим народом. И это нормальная естественная реакция в ответ на многолетнюю заботу.
Переговорив с Муирне, предводитель клана плывчи первым подошёл ко мне. И неожиданно поклонился.
— Госпожа Гайя очень добра к бедной Муирне. Старейшине, премудрому Бойре, будет полезно познакомиться с вами.
— А мне ещё полезнее, — пробормотала я, в нетерпении переминаясь с ноги на ногу.
От влажного ветра становилось всё прохладней, и вдобавок переполненный мочевой пузырь требовал поскорее отправиться в туалет. Но я была готова скорее уписаться на месте, чем проворонить того, кто может научить эффективно контролировать боль.
Коройре широко развел руки и медленно взмахнул ими трижды над головой. Одна из скал, облизанных до блеска соленой водой и бледно-сиреневым светом, шевельнулась. От нее отделилась массивная клякса и бесшумно нырнула в воду. Только при ее приближении я смогла разглядеть, что это не клякса, а человекообразная фигура верхом на мягком гибком теле морского существа. Того самого, с рожками-шишечками на круглой голове, образ которого я обнаружила в голове Лау.