Устояла. Но ее движения даже с большой натяжкой сложно было назвать реверансом. Ощущала себя цаплей на ходулях. Но вошедших мало волновала ее грациозность. Она была удостоена совершенно равнодушным взглядом от мужчины, на котором не было медальона, и второй тоже взглянул на нее как на предмет мебели. Ну и кто из них тут жених? Разве не должны глаза жениха лучиться нежностью или хотя бы легким интересом, когда он смотрит на невесту?
Впрочем, взгляд обладателя медальона все же задержался на Полине. Она успела заметить, как буквально на секунду его зрачки расширились, а затем снова сузились. А вот это уже интересно. Такое можно объяснить только сильной эмоциональной реакцией. Вот жених и вычислен. Говорят, зрачки — единственное, чем не может управлять человек — не зря же считается, что глаза никогда не лгут. Зато всем остальным обладатель медальона управлял филигранно. Лицо оставалось абсолютно беспристрастным. Ни одна мимическая мышца не шевельнулась. Полине нравились такие мужчины. Внешне спокойные, безэмоциональные, со стальной выдержкой, а внутри — огонь.
— Ваше Величество… — тот, что без медальона обратился к тому, что с медальоном.
Величество? Жених Полины король?! А галлюцинации становится все интересней и интересней.
— …позвольте представить вам мою невесту госпожу Элайзу…
Стоп! Выходит, жених все-таки не Величество? Эххх… Нет, так-то второй тоже был не плох. Не старик, не урод… Одно не понятно — почему король так эмоционально прореагировал на Полину, если она не его невеста и более того, похоже, он ее, вообще, видит первый раз? Или не первый?
— …и ее сестру госпожу Глариетту, — представил «жених» вторую девушку.
Значит, Одуванчик — Полинина сестричка? Класс! Внутри сделалось тепло. У Поли не было ни братьев, ни сестер. В детстве это ее не сильно расстраивало — и так хватало подруг. Но теперь Полина иногда испытывала острую потребность в близком родном человеке, с кем можно поделиться самым сокровенным, кто будет на твоей стороне, что бы ни случилось. Жаль, что это всего лишь видения, навеянные экспериментальным лекарством.
Одуванчик снова присела в реверансе. Полине тоже пришлось сгибать свои цапельные ноги. Что ж за мучение? Совершенно не слушаются. Еще и голова закружилась. К счастью, мужчины уже двинулись к выходу. Возле двери Полинин «жених» задержался.
— Выезжаем через полчаса, Элайза, — сухо, будто разговаривает с неодушевленным предметом, бросил он. И даже головы в сторону Полины не развернул. — Надеюсь, ты готова.
Поля, разумеется, понятия не имела о какой поездке речь. Но вряд ли она к ней готова. Ей бы отлежаться пару часиков. А потом кофейку крепкого для бодрости. «Жених», что, не видит, что его «невесту» покачивает? Голова кружилась все сильнее и сильнее.