— Мне нужно больше времени.
Уж, извините, господин хороший, но езжайте-ка вы один.
«Жених» неожиданно замер и обернулся. Будто не ожидал, что могут последовать возражения.
— Полчаса и ни минутой больше, — его брови грозно сошлись на переносице. Недоволен. Кое-кто тут у нас не умеет контролировать эмоции. Брал бы пример с Его Величества. Тот тоже обернулся, но, боже, как же он до мурашек невозмутим.
Собственно, его задумчивые серые глаза — это последнее, что выхватило уплывающее сознание. Цапельные ноги подкосились, и Полину поглотила темнота.
Глава 3. Провалы в памяти
Обморок оказался недолгим и неглубоким. До возвращающегося сознания долетали обрывки фраз «жениха» про излишне впечатлительных изнеженных юных особ, которые имеют обыкновение лишаться чувств от малейшего нервного перенапряжения. Это Полина-то юная? Ей уже почти тридцать. Ну-у, хотя по сравнению с «женихом», которому на вид около тридцати пяти, может, и юная. Полина не возражала. А вот насчет «излишне впечатлительная» — тут она бы поспорила. Всегда считала себя достаточно хладнокровной.
Свое хладнокровие Поля проявила тут же — попыталась открыть глаза. Почему-то была уверена, что как только это сделает, все звуки исчезнут все галлюцинации рассеются, весь сумбур из головы выветрится, и она увидит свою комнату с привычной обстановкой. Но ничего подобного. Перед глазами снова оказалась Одуванчик, обмахивающая лицо Поли платочком.
«Жених» маячил где-то в районе дверного проема.
— У меня нет времени на ваши внезапные обмороки, Элайза, — сказал он достаточно раздраженно. — Я уезжаю. Пришлю за вами карету завтра утром.
Сразу бы так. Полина же ему черным по белому сказала, что пока ей не до путешествий. Озвучив свое решение, «жених» сразу же испарился, и можно было бы вздохнуть с облегчением, но на Полину неожиданно накатила тревожная волна: все-таки что с ней происходит? Почему ее никак не покинут эти странные видения? Почему они кажутся такими реалистичными?
Глариетта (кажется, этим именем назвал «жених» Одуванчика?) снова кинулась к графину с водой. Но пить Полина уже не хотела. Зато испытывала прямо противоположное желание.
— Глори, где тут можно освежиться?
Девчушка посмотрела с тоской и сочувствием. У нее опять наворачивались слезы на глаза. Ее, наверно, дико пугало, что сестра забыла дорогу в ванную. Она подскочила, помогла встать и отвела к двери, которая находилась в дальнем конце комнаты.
— Помочь? — пропуская Полю вперед, спросила Глариетта.
— Спасибо. Я сама.
Ноги слушались плохо, голова кружилась — помощь действительно не помешала бы. Но Полине важно было остаться один на один с собой. Ей хотелось тишины, небольшой передышки, хотелось, чтобы события перестали сменять одно другое, словно картинки в калейдоскопе.