– Не позволю супостатам!
Клянусь, он именно так и сказал. Назвал нас супостатами и воинственно выпятил подбородок.
– Петр, не надо, – попросила Мария Ильинична.
Назар хмыкнул. А я вдруг почувствовала холод. Почувствовала мертвеца, от близости которого кожа покрылась мурашками.
– Не пущу! – выл Петр.
– Петька, не дури, – попытался урезонить народного добровольца один из моих нечаянных работников. Я обернулась и на этот раз без всякого труда поймала призрак взглядом. Девушка стояла прямо у забора. Мужчины продолжали препираться, Мария Ильинична качала головой, и лишь Назар смотрел туда же, куда и я.
– Это всего лишь деревяшка – несостоявшаяся мачеха Столетова попыталась уговорить мужика в бушлате.
– Вот когда ты потеряешь свое дитя, тогда и…
– Нет, – прошептала я как раз тот момент, когда дух рывком приблизился.
Словно ребенок дернул за шарик на веревочке, и тот, преодолевая сопротивление ветра, последовал за хозяином. Мертвую девушку будто притянули к кресту за эту самую ниточку. Дух оказался прямо напротив Петра. Напротив своего отца, если я не ошибаюсь, а я не ошибаюсь. Она замерла в метре от креста, пока еще невидимая, пока еще неосязаемая.
– Нет, – повторила я громче. И на этот раз оглянулись все. Марина Ильинична даже нахмурилась.
«Ты мне должна, – произнес дух одними губами. – И он мне должен».
– Что он тебе должен? – спросила я и ощутила тяжесть мужской руки на своих плечах. Назар уже стоял за моей спиной. Мужики обступили деревянный памятник, один даже ухватился за основание, но его оттолкнул Петр. Еще немного, и завяжется драка, обычный деревенский мордобой.
«Жизнь, – ответила девушка. – Он должен мне жизнь», – и с этими словами вытянула руку и коснулась своего отца, совсем как тогда Михаила.
И мир раскололся. Распался, как распадается колода карт. Первая карта: крест и окружавшие его люди. Вторая карта: мертвая девушка. Третья: ее прикосновение, ее воспоминания, воспоминания Петра, которые вдруг ожили. Они воспроизводились перед нами, как кадры старой кинохроники, кадры немого кино. Словно коснувшись мужчины, девушка замкнула невидимую потустороннюю цепь и заставила работать кинопроектор.
Я видела тот же берег реки, те же мостки, на которых еще не было креста. Видела девушку в светлом платье, видела мужчину в темной футболке. Видела, как он кричал на нее, как размахивал руками, как схватил за плечи. Видела, как девушка вырывалась, как отталкивала руки отца, пока…. Пока мужчине это не надоело, и он не ударил свою дочь. По сути, отмахнулся, как отмахиваются от мотылька, совершенно не беря в расчет то, что это небрежное движение сломает мотыльку крылья. Вот и Петр отмахнулся, оттолкнув дочь от себя. Очень неудачно оттолкнул. Девушка упала головой на мостки. На торчащий по роковой случайности из старого дерева ржавый гвоздь, который пробил ей висок.