— Андрей, что там произошло? Стрельба такая поднялась…
— Ваши знакомые из милиции попытались нас захватить, но нам эта мысль не понравилась, — холодно отозвался с сиденья водителя Магон, — пришлось прорываться, при этом погибло несколько человек, у нас тоже раненый, Евгений Васильевич. И, что самое несмешное, ваш сын тут совершенно ни при чём, просто оказался не в том месте не в то время. Но в этом предстоит убедить судей. Вылазка на Поверхность гражданского лица — дело нешуточное, он теперь рискует головой.
— На поверхность? — переспросила мать, — что вы имеете в виду?
— Мы сейчас находимся внутри Земли, в огромном гроте, в котором и лежит эта страна, про которую я тебе говорил, она называется Империальный Союз. Теперь это наша с тобой родина, — пояснил я, — сюда можно добраться через систему пещер, мы по ней и летели всё это время.
— Если внутри Земли, то откуда здесь голубое небо?
— А где же солнце? — ехидно поинтересовался Магон.
— Слой воздуха толщиной в тридцать километров и светящийся камень наверху, вот и весь секрет, — сказал я, — на самом деле, всё сложнее, но я и сам толком не разобрался.
— Книги есть всякие, — сообщил Магон, — для переселенцев с Поверхности существует специальная программа. Ваших здесь не так уж мало.
Мама замолчала и стала смотреть в окно, на уже приближающийся остров Македэн.
— Флаер «Феллерин Бастер», регистрационный номер SFX-4040, вы находитесь в воздушном коридоре четырнадцать. Вам предлагается сесть во Дворце Правителей для получения дальнейших инструкций, — внезапно заговорила рация.
— Понял вас, следуем указанным курсом, — ответил Магон, поворачивая в нужном направлении.
На крыше дворца нас уже ожидали регент и десяток преторианцев. Мы вышли, Рэм произнёс короткую команду, преторианцы встали по бокам меня и мамы, и в таком виде препроводили в отведённые комнаты. Регент не разговаривал, только глянул отстранённо. Меня поселили в той же самой комнате, где я прожил свои первые дни в Союзе, только теперь перед дверью постоянно стоял караул из двоих человек, и один из них сопровождал меня, куда бы я ни пошёл. Маме выделили соседние апартаменты, и караула там не было.
В первый же день такого «домашнего ареста» пришёл сам император, собственной персоной, в компании регента, и принялся меня допрашивать. Я рассказал всё, как на духу, а они сидели и внимательно слушали, попутно записывая речь на диктофон. После рассказа я повторил слова разведчика. Сэм этим заинтересовался, оживился и пообещал отложить слушание дела, пока не даст показания Евгений Васильевич.