Далее. Что ещё старушка говорила?
Что девушка, по имени Надина, в теле которой я сейчас нахожусь, выпила какую-то отраву, синецвет. И чудом выжила. Но, боюсь, бедняжка не выжила, раз в её тело каким-то образом попала я… Интересно, это как надо было её довести, что она на такой поступок решилась? И кто это сделал? Пока под роль злодеев попадают её родители, которые решили её выдать замуж за какого-то мужчину, что заплатил за это огромную сумму денег. Ещё она упоминала, что он не местный. Это мне пока вообще ни о чем не говорит… А это значит, что первым делом нужно узнать о себе, кто «я» такая, побольше. Потом об этом мире.
Какой-никакой, а уже план!
— Я… я ничего не помню, — выдавила из себя пусть и не ложь, но полуправду, отчаянно покраснев: врать мне отчаянно не нравилось, потому, видимо, я этому «искусству» так и не научилась. — И имени вашего тоже…
— Катарина, дитя. Меня зовут Катарина. Нянька я твоя, — старушка ещё крепче прижала меня к себе, отчего мне уже стало трудно дышать, но вырываться не стала: уж больно уютно мне было в её крепких объятиях, спокойно. — С младых лет растила я тебя. В четыре года тебя отдали мне на воспитание… И, вот, совсем никчемная из меня вышла нянька. Не смогла уберечь тебя. Научить быть смиренной, где надо. Уж больно ты свободу любишь. Тебе бы парнем родиться… А вот Микаэлю как раз девкой уродиться стоило — всё за юбку матери цепляется да пакости только и умеет строить, поганец. Но, увы, так уж Боги распорядились и Высший указал…
Внезапно с хлопком открылась дверь, и донесся резкий, противный, с визгливой интонацией женский голос:
— Пришла в себя, значит! Подстроила всё! Хочешь напоследок нам с отцом ещё больше жизнь испортить, неблагодарная дрянь!
Судя по тому, что вопли становились громче, нервная дама стремительно направлялась к нам.
— Леди Эльвина! — уже буквально вжав в себя целиком, будто желая укрыть от опасности, умоляюще воскликнула Катарина…
И тут кто-то, а именно та истеричка, схватив мою косу, со всей дури дернула меня на себя, вырывая из мягких объятий старушки.
От боли я застонала, и прежде чем что-то успела понять, меня настиг сильный удар по лицу.
— Дрянь! Да как ты посмела! — ещё один удар, но уже по другой щеке…
— Умоляю, леди Эльвина! Не ради… не ради Надиночки прошу. Что скажет поверенный, увидев…
Злость бушующей волной поднялась откуда-то из самых темных глубин моего сердца. И пришло уже ясное осознание того, что встретилась я с особой, которая точно приложила свои поганые ручонки к тому, что бедная девушка по имени Надин выбрала в столь юном возрасте вместо жизни смерть…