Когда я замолчала, «драконы» перестали кружиться вокруг Дарахара, взмыв ввысь, туда, где ещё искрило и переливалось небо, рассыпались на мириады осколков.
Мужчина, что всё это время молчал и стоял не двигаясь, когда я на мгновение отвлеклась, проследив взглядом за его магией, внезапно очутился передо мной. Замер буквально в сантиметре, но не посмел прикоснуться. А я, встретившись с ним взглядом, не смогла больше отвести взор от вишневых глаз, в которых сверкали звезды куда ярче, чем на небосклоне.
— Эли’Ви, — произнес Дарахар тихо, успокаивающе, — означает Солнечная Принцесса, Надежда. Я называл тебя именно так на том языке, который тебе знаком…
Когда я открыла рот, чтобы продолжить перечислять все его «заслуги» и обман, он едва заметно качнул головой… И я не смогла ничего сказать. Благодарность за всё мужчине была ещё слишком сильна. Плюс я хотела услышать правду, а не вести обвиняющий монолог.
— Я не понял бόльшую часть того, в чем ты меня обвинила. Я понял, про какого фаэра ты сказала, потому как он был единственным, кто встал на нашем пути, и ты говорила, что уже встречала его. Однако я не разумею, отчего ты считаешь, что это был спектакль. Я клянусь тебе, Надежда, что ни слова лжи не было мною произнесено. Всё, что я говорил — чистая правда. А фаэров я искренне презираю. И никогда бы не стал не то что иметь с ними хоть какое-то дело, но даже беседу.
— Да? Ну, хорошо, послать его за мной, своей невестой, — на этом слове меня всю перекосило, — ты мог и просто приказав. Для этого не обязательно было вести беседы!
— Невестой? — а вот сейчас на лице Дарахара возникла такая гамма эмоций, что я в очередной раз подивилась его актерскому мастерству, правда, перед этим сама вновь усомнилась в своих же обвинениях в его адрес. Непонимание, боль, гнев и даже отчаяние. За миг они сменили друг друга, и снова грустная улыбка коснулась его губ.
Ладонь мужчины уже готова была коснуться моей руки. Робко и аккуратно. Но злость была слишком сильна, и я, оттолкнув мужчину, не желая ощущать его прикосновений, которые бы опять меня мигом утешили, даровав ложное чувство безопасности, и согрели, рявкнула:
— Не трогай! — и, сделав шаг вбок, направилась к берегу.
Когда услышала отчаянный, болезненный хрип и хлопок по воде, будто туда что-то упало, я резко обернулась и тут же рванула обратно. Потому что мужчине явно стало плохо. Рухнув в воду на колени, он начал царапать свое горло, раздирая его. Подлетев к Дарахару, не обращая внимания на то, что он как-то странно искрит и мерцает, а его фигура словно смазывается, я подхватила его под мышки и, вкладывая всю свою силу, приподняла и, надсадно кряхтя, потащила к берегу.