– Вы расскажите нам сказку? Интересную? – Воодушевился мальчишка.
– А вам разве можно играть в догонялки? – Прищурившись, поинтересовалась я, с трудом пряча улыбку.
– Нет, – Погрустнел Алексей.
– Но вы же никому не скажете? – По-взрослому серьезно уточнила Евдокия.
– Конечно. Но сказки я не рассказываю… – Я подождала, пока на детских лицах отразится лёгкая печаль, затем продолжила. – Но могу вам её сыграть. А вы после этого расскажете, о чем была сказка, договорились?
Честно говоря, я не думала, что моя уловка удастся, но в детских глазах вспыхнул интерес. Они бойко закивали, а я пошла к инструменту.
К сожалению, клавесин – не совсем то же самое, что фортепьяно или даже рояль. Отец обоих этих инструментов выглядел несколько иначе, звучал иначе и был чем-то средним – уже не орга́н, ещё не пианино. А уж то, что я хотела сыграть для брата с сестрой и вовсе было большой авантюрой, так как лучше всего Эдвард Григ звучит в исполнении оркестра, для кого и писались его произведения.
Я с наслаждением провела пальцами по теплым клавишам инструмента, глубоко вздохнула… и музыка полилась из-под пальцев. Задеревеневших, отвыкших от таких упражнений, но с каждой секундой чувствующих себя всё легче и легче. Клавесин был гораздо «жестче» фортепьяно и по ощущениям, и по звучанию, но я старалась. Чтобы в высоких нотах мои маленькие зрители услышали звонкий колокольчик, чтобы перед глазами у них, как наяву встала прекрасная дева, которая плясала. Вот, беглая поступь шагов, вот прыжок! И она летит, за ней развеваются её шёлковые одеяния. Ещё шаг, поворот, вальяжное движение, напоминающее о танцах жарких, восточных стран. Вот немножко из вальса и новая поступь лёгких шагов…
«Танец Анитры» будет написан лишь в далёком 1875 году, в рамках сюиты «Пер Гюнт» к повести Генрика Ибсена, которая будет написана в 1867 году. «Танец Анитры», «Утро» и «В пещере горного короля» станут классикой, которую будут проходить на первом году учёбы в музыкальной школе, и обязательными в любой выступлении симфонического оркестра.
Ну а пока моя, немного неловкая, немного топорная Анитра танцевала в моём воображении, то и дело вскидывая свою легкую накидку, уводя в магию танца, упиваясь своим успехом на тревожной кульминации, чтобы снова закрутиться вихрем колокольчика. Вверх, вверх, вверх, шажочек – два и я обрываю музыку.
Здесь должен был быть ещё буквально один аккорд, но он мне никогда не был по душе. Казалось, что «Танец» должен закончиться заключительным перезвоном колокольчика и оборваться недосказанностью. Не люблю истории с однозначным концом…