41 ИАП, 9-ой САД.
— Грёбаная скотоферма, блядь! — со вкусом выдаю я, совместно с генералом, и пользуясь общим запасом слов. Свита вокруг меня резко притормаживает и прислушивается. Нецензурное ликование переполняет меня и генерала. Павлов — настоящий советский генерал в этом смысле. Вздрючить подчинённых с помощью лексики, где не только союзы и местоимения, но и знаки препинания матерные, любимое занятие.
Сразу по прилёту понимаю, что здесь-то я оторвусь всласть. Это Сурина не за что было, а тут есть, ох, как есть! Да ещё комдив генерал-майор (Черных*), такому есть куда звание опускать. «Маскировка» для них неизвестное слово на чужом языке, судя по всему. Самолёты стоят ровными рядами, как на параде. Понимаю теперь, почему мы в первый день войны столько машин на земле потеряли. Зайдёт пара юнкерсов или даже мессеров, которые могли небольшой запас бомб нести, и за пару минут весь этот парадный строй превратит в свалку разбитой техники. Формальные показатели, между тем, у полка и дивизии краше некуда. Не зря комдив генеральское звание носит. Ну, это не надолго…
Развешанное на просушку кое-где бельё заметил ещё с воздуха. Разок прошмыгнули в стороне гражданские. Бабьё. А сейчас стайка детишек метнулась от нас между строениями и теперь из-за угла осторожно выглядывают детские мордашки. Выглядывали. Сейчас исчезли, гаркнул-то я в их сторону.
— Что за прыткое стадо сперматозоидов-переростков? Сучковатое дышло вам через семь потных портянок в вонючее гузно, — холодно интересуюсь у местного командования. Комдив Черных, совсем молодой и симпатичный парень, краснеет. Кто-то сзади крякает восхищённо. Только у моего майора Саши каменное лицо. Отвечать никто не спешит, да мне и не нужен ответ. Риторический вопрос, зависающий над нами лёгкой дымкой.
Комдив Черных
— Ты что там рисуешь, опездол?! — рявкаю, только на самых верхних аккордах осознаю внезапную вспышку бешенства. Вопрос к полковому комиссару, внешне похожему на Черных, типичный представитель нынешнего замечательного советского поколения, до тридцати лет. Что-то записывает в блокнот.
— Товарищ генерал армии… я это… так, в общем… — растерянный лепет. Протягиваю руку, забираю блокнот. Хм-м, «сучковатое дышло…» и так далее. Про сперматозоиды тоже есть, но…
— Сперматозоид через «А» пишется, — успокоенно бурчу я, возвращая блокнот, — спермАтозоид.
Примечательна реакция местных командиров. Заставляет задуматься. Мой рык вызвал у них тщательно скрываемое лёгкое злорадство. Похожие чувства испытывает толпа дворовых пацанов, когда видят, как записного хулигана, постоянно портящего им жизнь, взрослые таскают за уши. Комиссаров хоть и отодвинули от командования, ряд преимуществ они имеют. Как и рычаги воздействия на непосредственного командира. Они же в большинстве коммунисты, а раз так, есть воинская партячейка. И кто там парторг? Какие могут быть варианты?