Я присела на лавочку и достала из корсажа платья кулон. Он с рождения у меня, никто не мог снять его, кроме меня самой, а те, кто пытались, поплатились за это. Кулон был в форме капли, а внутри переливалась радужная слеза.
Среди знати такие распространены. Матери дарят их своим детям, заключая в каплю частичку себя, но откуда у ребенка из детского дома такое украшение, для меня оставалось загадкой. Как бы ни было тяжело или плохо, но я никогда даже не думала о том, чтобы продать кулон. Я верила, что это единственная связь с родителями. Когда-нибудь я узнаю, почему оказалась выброшенной, а в приют меня принесла какая-то оборванка.
Директриса говорила, что женщина представилась моей матерью, сказала, что отец мой - забулдыга, умер от перепития, так что она одна не может меня воспитывать, вот и отдала. Только это не объясняет «капельку» на моей шее. Работники детского дома не сразу его заметили, а когда освободили меня от тряпок, в которые я была завернута, женщины уже и след простыл. Она сбежала, не сказав даже своего имени. Меня же назвали Эделин, потому что директриса верила: кулон не просто так на мне оказался. А вот фамилию я взяла себе при поступлении в академию.
Не знаю, сколько времени я так просидела, но в парке начали зажигаться магические фонари, а значит, пора возвращаться, хотя мне совершенно не хотелось идти в дом, где я чувствовала себя неуютно. Да еще и этот мужчина, который заставляет краснеть и бормотать какие-то несвязные между собой слова.
Но делать нечего: мне представился шанс стать кем-то значимым, добиться всего самой - я просто не могла его упустить. Может, если смогу пробиться в круги, где вращается граф Доран, будет возможность отыскать и родителей. В глубине души я верила, что они меня не бросили, а меня просто украли. Эта мысль согревала в детстве.
Магически одаренному ребенку очень тяжело расти в компании детей, которые постоянно завидуют, поэтому у меня не появилось ни подруг, ни друзей. А в академии наоборот: дар был у всех, но только я выбивалась из общей группы отсутствием титула и денег. Роллад наличием связей и состояния тоже не мог похвастаться, но у него есть родословная.
Уложив детей спать на удивление спокойно, спустилась на кухню, чтобы выпить травяного успокоительного чая на ночь. Я собственноручно сушила этот сбор и теперь пила его каждый вечер. Он гарантировал спокойный сон ночью и придавал мне сил с утра.
Я уже шла обратно к себе в комнату, когда в гостиной услышала какой-то звук. Тихо пробравшись к приоткрытой двери комнаты, заглянула в щелку. В помещении царил мрак, лишь свет луны давал хоть какое-то освещение. Когда глаза немного привыкли к темноте, я различила фигуру, которая вальяжно сидела в кресле. В одной руке мужчины поблескивал стакан, явно не с чаем. Я смутилась: в очертаниях лица, которые проступали сквозь темноту в лунном свете, узнала хозяина дома. Его глаза сливались с темнотой. Казалось, их нет совсем и что он и не человек вовсе. Но поворот головы ясно говорил, что он смотрит на меня в упор.