«Конечно, я могу сбежать из этого поместья».
Парень прошел в спальню. Дверь за его спиной тихо закрылась, а сам он уверенно направился к письменному столу. Там, на небольшом жестяном подносе, стояли тарелки с едой.
«Если и делать это, то ночь кровавой луны — лучший из вариантов. Но куда мне бежать? Что это изменит?»
Быстро выдвинув стул, Шейн не прекращая размышлений сел за стол и начал есть. Перед ним стояла тарелка с супом, миска салата и блюдце с несколькими кусочками хлеба. Помимо этого на подносе также была чашка и небольшой заварной чайник.
«Я не смогу скрыться в другом городе. Без титула и денег мое положение будет намного хуже, чем сейчас, а количество мучителей лишь увеличится».
Зачерпнув ложку супа, Шейн поднес ее к своим губам и быстро поглотил все содержимое. Горячая легкая жидкость проникла в тело, ослабшее и охладевшее после целой бессонной ночи в подсобках и иных закутках поместья.
«Конечно, я могу уйти туда, где людей нет вовсе, но такие места обычно являются очень опасными. Такими, где обитают хищники, часто появляются монстры или условия жизни там просто невыносимы. Смогу ли я бороться со всем этим? — Шейн на мгновение остановился и взглянул на тарелку перед глазами. — Не с этим телом и не с разумом человека из современности. Мне совершенно ничего неизвестно о выживании в дикой природе».
Приподняв голову, Шейн посмотрел в окно, располагавшееся у той же стены неподалеку. Небо на улице становилось все ярче и красочнее. Солнце уже проглядывало из-за горизонта, освещая весь континент.
«Единственный вариант, который остается — это терпеть и ждать. Ждать, пока я смогу получить магию и поступить в академию. Только этот путь может дать мне силу и возможность развиваться».
Почти сразу, как Шейн закончил есть, прозвучал стук в дверь. Не дожидаясь разрешения войти, несколько горничных прошли в комнату и начали раскладывать в ней различные вещи. Чистые одежды были сложены на кровать, новые туфли в коробке поставлены на тумбу у двери, корзинку с расческами, духами и прочей мелочью поставили справа.
Все, что делали горничные, происходило за спиной Шейна. Краем глаза парень, конечно, видел, что происходило, но предпочитал не акцентировать на этом внимания.
Откинувшись на спинку стула, он отодвинул от себя посуду и задумался:
«А вот и несколько моих наблюдений за прислугой: женщины-горничные никогда не говорят с мужчинами выше их статусом. Только мужчины, а именно рыцари, дворецкий или иные работники дома мужского пола могут отвечать на вопросы сыновей герцогини. Что касается дочерей и самой герцогини, то к ним обращаться не дозволено никому до тех пор, пока те сами этого не потребуют. Слуга может лишь намекнуть, что хочет задать вопрос, но озвучивать его до обращения госпожи он не может. Хотя, возможно, это зависит от взаимоотношений слуги и герцогини».