Подумав, я спросила:
«А что думает об этом она?»
«Она… – король едва заметно улыбнулся».
Я бы не заметила, но изменение мимики монарха столь испуганно отслеживали придворные, что все как-то застыли, и я посмотрела на Гаэр-аша.
«Зловещая улыбка?» – поинтересовался он.
«Очень!» – от всей души признала я.
Улыбка стала чуть теплее, и Гаэр-аш ответил:
«Она в безвыходном положении, Риа. И в это положение ее поставила ты».
Я?! Я вообще сюда приходить не хотела!
«Ты, – безжалостно указал король. – Ты, и Норт, и до безумия преданный вам двоим Танаэш. Ты действительно полагала, что я не догадаюсь?»
Я промолчала, нервно сглотнув.
«Какая самонадеянность, – иронично высказал лорд Гаэр-аш. – Но в данный момент мне интересно лишь одно, каково это – смотреть на жертву своих интриг? Расскажи мне, Риа».
«Паршиво», – я не смогла взглянуть и на Норта, взгляд которого просто почувствовала – я всегда его чувствую, но я просто не смогла ответить на его немой вопрос.
Мне было действительно паршиво. Несмотря на поведение принцессы, несмотря на то, что теперь я знаю об интересах семьи Дастел, и потому что это многое объяснило в поведении Сибил Анжен.
«Пар-ши-во – всего одно слово. Плохо, Риаллин, учись у лорда старшего посла выражать свои чувства, между прочим уже почти тридцать минут изгаляется. Мне уже даже интересно, сколько ему заплатили Дастелы, а тебе?». «Мне все так же паршиво, – призналась я».
И тут Гаэр-аш сказал:
«Не жалей, не стоит. Убитая горем принцесса оказалась не настолько охваченной горем, как мне описали. Мой просчет был в том, что я недооценил финансы Ингормаша, а теперь вижу – весь мой совет существенно улучшил свое финансовое положение. Весь совет, включая безликих, о которых Ингормаш вообще не должен был знать. Но я его недооценил. Моя вина. Исправлюсь. И они уже поняли это».
И вот тогда я поняла, что мне не показалось – придворных действительно охватывает ужас. Все сильнее. И для страха, выходит, у них причины имеются.
«Седьмой раз, – уже даже с некоторым интересом заметил король. И пояснил мне: – Ингормаш седьмой раз повышает ставки».
«В смысле?» – я уже ничего не понимала.
«В смысле он подает знак нашему излишне многословному послу, и тот продолжает заливаться соловьем, не понимая, что песню давно следовало бы сменить».
«Зачем? – я потерялась во всем этом. – Почему лорд Ингормаш настаивает на продолжении речи посла? Для чего ему это?»
«Ммм, видимо, полагают, что я, тоскуя во время этой нуднейшей речи, обращу свое королевское внимание на прекрасный Бриллиант Армора, – безразлично предположил Гаэр-аш».