Дед, видимо, настроил на мою ауру свой портал, потому что, как только я подошел к условленному месту, вход в жилище Саныча проявился, и дверь сама собой открылась.
Я пробормотал «Спасибо» и зашел в комнату. Степан уже спешил навстречу и проводил меня в предбанник. Саныч полулежал в мягком кресле, весь распаренный и завернутый в большое полотенце.
— Игореша, наконец-то! А я уже собирался посылать за тобой. В баньку пойдешь?
В баньку? Отчего ж не пойти, день выдался хлопотным и грязным, ну, вы понимаете.
— С удовольствием, Сан Саныч.
Часа через полтора, избитый веником и до блеска отмытый, я вывалился в предбанник. Дед, такое впечатление, так и не двигался.
После первой чашки травяного взвара, когда я потянулся за баранкой, Саныч лениво спросил:
— Иваныч, ты где так в крови измазался? Пришлось твою одежду в стирку отправить. Как будто порося неудачно зарезал. Но это не порось…
Может и к лучшему, чего кота за … это тянуть.
— Я, Александр Александрович, гвардейцу кардинала башку оторвал.
— Кому?? Какого кардинала? — Саныч аж привстал.
— Прошу прощения, Сан Саныч, шучу я так неудачно. На самом деле сегодня днем пришлось убить гвардейца из дворцовой стражи, отрубил ему голову.
Дед плюхнулся обратно в кресло.
— Шутник, коромыслом тебя через колено… Игореша, это не совсем хорошо, скажу я тебе. Это совсем нехорошо. И кто это видел?
— Трое его дружков, тоже гвардейцев. Они упились в кабаке и решили повеселиться.
— Совсем плохо. Сейчас они побегут к первому министру, он у нас ведает дворцовой стражей, и такого нарасскажут… А тот к Арнольду. Надо что-то придумать…
— Не побегут, Сан Саныч, они в тюрьме.
— Где?! Опять шутишь?!
— Вовсе нет. Их Клеменс арестовал и в тюрьму сопроводил. Они туда же тело с отдельной головой сами унесли.
— Какой Клеменс? Это тот негодяй, что для твой поимки нейтрализатор приволок?
— Именно так.
— Так ты же сам хотел ему голову потихоньку оторвать, или я что-то неправильно понял? Вот ему бы и отрывал, если так крови захотелось, а не с гвардейцами связываться.
Я набычился. Понятное дело, что за смерть гвардейца меня не похвалят, но меня же вроде назначили главным шутом, по чину приравненному к герцогу. Не хрен было нарываться.
— Я с Клеменсом договорился и взял в свои помощники. Эти четыре придурка вывалились из кабака и перекрыли нам дорогу. Я их честно просил разойтись миром, даже представился, но один особо упертый начал оскорблять меня, а потом ударил своим мечом.